Детям 60-70-80-х посвящается [4]

Прошлый век, начало 70-х годов, «тараканьи бега», так кто-то довольно метко назвал сравнительные испытания танков Харьковского, Ленинградского и Нижнетагильского заводов. По распоряжению первого заместителя Министра Е.П. Шкурко меня направили на эти испытания в качестве представителя Министерства оборонной промышленности СССР.

Ни о каких компьютерах, мобильных телефонах, цифровых видеокамерах и фотоаппаратах, европейском ремонте, и колбасах с полным отсутствием мяса, но присутствием его запаха и вкуса, даже речи быть не могло (во завернул!).

Итак, «тараканьи бега» через Украину и Белоруссию.

Колонна из тридцати танков, огромного количества спецмашин и заводского автотранспорта растянулась на многие километры. Сотни военнослужащих и представителей заводов, КБ и институтов. Вся эта грохочущая армада, поднимая пыль, движется, обходя крупные города и вызывая тревожные чувства у населения – вдруг опять война. Наше же внимание было сосредоточено только на танках. Выявляется большое количество неисправностей, конструктивных дефектов и выхода из строя отдельных деталей, узлов и агрегатов. По этим причинам некоторые танки останавливаются для проведения ремонта. Вместе с ними останавливается необходимая техника и специалисты. После ремонта им нужно догнать ушедших вперед и встать в строй. Централизованное питание гражданских лиц и офицерского состава не предусмотрено, только солдат. Сотни людей вынуждены сами добывать пищу поодиночке или объединяясь в группы.

Что такое систематическое недоедание многие почувствовали, проходя через мелкие населённые пункты сытую Украину. В них разжиться съестным было практически невозможно. Сельские магазинчики часто оказывались закрыты, а у населения выпросить съестное было трудно. Оно нас и военную технику встречало, не выходя за калитки, и исподлобья провожая взглядами. Подменяя шофера грузовика, я, подъехав к забору, через который свешивались ветви с гроздьями спелых вишен, сорвал несколько ягодок, и получил, как говорят в Одессе, скандал. Выскочившая с какой-то тяпкой в руках старушенция покрыла меня с ног до головы многоэтажным матом.

Пришлось ответить, но не матом, а действием. Как бы разворачивая машину, сдал её немного назад, слегка ткнувшись в забор. Забор ударился по вишнёвому дереву, и большое количество спелой вишни насыпалось в кузов.

После общения со старухой всё чаще стала беспокоить мысль, как же встретит нас менее плодородная Белоруссия.

Вот про Белоруссию я вам и поведаю.

Колонна боевой техники проходит первую белорусскую деревеньку. Все жители выбегают нам навстречу, приветственно машут руками, у пожилых женщин и даже у стариков на глазах слёзы.

Пропустив танки вперёд, толпа пытается нас приостановить. Из хатёнок несут хлеб, сало, котелки с картошкой. Дед, явно бывший фронтовик, у которого вместо подколенной части ноги прикреплена самодельная деревяшка, подбегает к «газику», в котором едет Н.С. Попов, и протягивает ему бутыль с самогоном и котелок с горячей картошкой. Тот отмахивается от деда и объезжает его. Мы останавливаемся у расстроенного фронтовика, выходим из машины, обнимаем его, принимаем подарки и в ответ дарим ему новый танковый комбинезон, какие-то банки с консервами и ещё что-то. Дед плачет. Мы тоже прослезились, ведь нас встречают, как встречали почти 30 лет тому назад советских солдат, освободивших Белоруссию от фашистов.

Фантастика! Но точно так же нас встречали и в других населённых пунктах.

Перерыв в общении с жителями этой республики, население которой в борьбе с гитлеровскими оккупантами потеряло каждого третьего человека, мы устроили сами. Дело в том, что у руководителя испытаний, генерал-майора Юрия Михайловича Потапова, каким-то образом оказались карты Белоруссии начала 50-х годов с нанесёнными на них гатями и переправами, по которым в 1944 году, в ходе операции «Багратион», наши войска форсировали Пинские болота и реки.

Используя эти карты, мы нашей армадой стали блуждать по болотам, но нашли вместо гатей и переправ только сгнившие брёвна. Окончательно заблудившись, притопили в болоте десять танков Т-80. Мало того, у этих танков практически кончилось топливо, а автозаправщики ближе 500 метров к ним подойти не могли - вязли. Пришлось от заправщиков до засевших в болоте танков вручную в вёдрах таскать авиационный керосин. Всю «прелесть» этой «ручной» заправки по пояс в болоте, я и сейчас с содроганием вспоминаю. Вся процедура «заправки» заняла полдня плюс всю ночь. Затем начался процесс вычавкивания завязших в болоте «ручных заправщиков», в числе которых был и я, а уж потом спасение танков.

Приключения в Пинских болотах заняли не один день. Мы окончательно заблудились, и истребили все съестные припасы. Вопрос, чем кормить людей, встал ребром. В 9 часов утра я предложил военным план нашего спасения. Он был прост - найти местных мальчишек, т.к. лучше них никто не знает эту местность.

Командиры согласились с предложением, и мне в полное распоряжение был выдан бронетранспортёр с тремя солдатами. Поколесив по буеракам, мы неожиданно выбрались на дорогу, а т.к. карты у нас не было, поехали, куда глаза глядят.

Километров через 10 справа от дороги обнаруживаем маленькое село, и, форсировав речушку, подъезжаем к домам. Домами назвать их можно с большой натяжкой - это были вросшие в землю древние хаты - штук 10-12. Остановились. Откуда-то сбоку подбегает, очень обрадованный нашим визитом, паренёк. От него мы узнали, что этот хутор является частью какого-то колхоза, и что здесь есть молочная ферма. Жители – старики, старушки, малолетние дети и четыре девушки, одна из которых, приехала из города для работы «директором клуба». Электричества на хуторе нет, сепараторы и маслобойки - ручные. Есть несколько алюминиевых бидонов, которые наполняются молоком, сливками и маслом, а потом ставятся на дорогу. Полные бидоны забирают люди с центральной усадьбы колхоза, а вместо них ставят столько же пустых. Иногда полные бидоны стоят на дороге сутками, и их содержимое приходит в негодность.

Во время Отечественной войны немцы сюда не добрались, и колхоз работал на партизан. Рассказав эту историю, паренёк потащил нас в клуб. Клуб отличался от остальных хат только тем, что в нём был старинный патефон, две скамейки и две пластинки. На одной - «Рио Рита» и «Брызги шампанского», а что на второй - не помню. Освещался клуб керосиновой лампой, керосин же был на вес золота.

Я подозвал солдат и попросил их за неимением керосина снабдить паренька дизельным топливом. Через несколько минут ему притащили его же бидон, заполненный до верха этим топливом. Дружеский контакт был установлен, и я поднял вопрос о пропитании. Оказалось, что паренёк - лицо ответственное, бригадир. Он попросил нас присесть на скамейки и немного подождать.

Ждать пришлось не долго. Раскрылась дверь и в «клуб» робко зашли четыре девушки, подталкиваемые сзади бригадиром. Представив их нам, он опять исчез. Заинтересовавшись незавидной судьбой «директора клуба», я спросил, как ей удалось сделать такую карьеру. Оказалось, что она окончила, чуть ли не Минский институт культуры, и была направлена сюда по распределению на три года. Не успел я ей посочувствовать, как влетел бригадир и попросил нас выйти из клуба. Вышли.

Мать честная, перед клубом собралось всё население хуторка от мала до велика. На траве стояли четыре сорокалитровых бидона, а перед ними на скатёрке - хлеб, овощи и что-то завёрнутое в белые тряпочки. Отдельно были положены 5 мешков с картошкой. Мои попытки минимизировать количество «реквизированных» у населения продуктов питания, результатов не дали. С часик, пообщавшись с хуторянами и подарив им всё, что у нас было, мы тронулись в расположение танкового батальона. Ехали молча, и только подъезжая к батальону, один из солдат, глядя куда-то в сторону, сказал: «вот это люди…», выразив тремя словами всё, о чём думал каждый из нас.

Передавая продукты «заинтересованным лицам», я узнал, что всезнающие мальчишки сами нашли место нашего привала. И как потом оказалось, абсолютно точно нанесли на допотопную карту действующие дороги, ближайшие населённые пункты и даже места, где мы можем «форсировать» речки, «закатав штаны до колена».

В этот же день, попросив у ленинградцев свободный УАЗИК, я понёсся в ближайший городишко (километров за 50) в поисках приличного патефона, пластинок и иголок. Надежд на покупку не было, но желание, хоть чем-то помочь молодёжи хуторка, было. Мне повезло. Первая же женщина, которой я задал вопрос, где можно купить патефон и пластинки, с удовольствием продала за символическую для меня плату, всё, что было нужно. Мало того она ещё меня поблагодарила за то, что избавил её от «этого хлама».

Не теряя времени, я поехал на хуторок, передал директору клуба патефон, штук 30 пластинок и самое для них ценное – коробочку с иголками. Бригадиру же торжественно «от лица командования» вручил свои почти новые командирские часы чистопольского часового завода. Оказалось, что за всю свою жизнь он ни разу не держал в руках наручные часы. Через час я уже был в расположении батальона, а через два часа Операция «Багратион-2» была продолжена в направлении столицы Белоруссии.