Непобедимая победа в Афганистане

U235> Никто, и всех война в Афганистане достала? Ну собственно вопрос и закрыт

"Ничего стыдного здесь нет, — говорит бывший министр связи Афганистана, который развозит пиццу в Германии, — Работа есть работа".

 

Причины:
-Земельная реформа и переселенческая политика, лишавшие земли коренное население.
-Принудительная массовая реквизиция (за бесценок) скота у местного населения на нужды фронта.
-Повышение налогов.
-Нежелание коренного мусульманского населения участвовать в тыловых работах.
-Антироссийская политика коренных элит.
-Вытеснение коренного населения переселенцами.

 

Сила НАТО никогда не была безграничной. Изгнание талибов из района, который они были полны решимости удерживать, может потребовать серьезных боевых действий, а затем задействовать большое количество войск для предотвращения их возвращения.

Во время всплеска НАТО удалось сделать это в Кандагаре в период с 2009 по 2012 год, но это означало, что на Гильменд осталось не так много сил. В Гильменде сначала британские, а затем американские морские пехотинцы сражались с талибами по всей провинции, несколько раз обмениваясь такими местами, как Гармсир, Марджа, Сангин и Муса-Кала.

Правительство Гильменда, раздираемое некомпетентностью и коррупцией, так и не смогло добиться каких-либо позиций против талибов, которые финансировались за счет огромных посевов опиума в Гильменде.

В начале боевых действий британцам удалось сместить нескольких командиров талибов и даже назначить одного бывшего командира талибов губернатором Муса-Калы после того, как они захватили его в 2007 году. Однако отношения испортились, когда бывший талиб обвинил ISAF и GIRoA в нарушении обещаний, и все они в конце концов ускользнули, а многие вернулись к повстанцам.

Было еще много сражений, но в конечном итоге талибы пережили силы НАТО, и когда последние морские пехотинцы ушли и этот район был возвращен ANA в 2014 году, они не смогли удержаться от согласованного натиска талибов. В последний раз Муса Кала был потерян в 2015 году и с тех пор находится в руках талибов. К 2017 году талибы осадили столицу провинции Лашкаргах, что вынудило американских морских пехотинцев вернуться в Гильменд и снова оттеснить их.

В течение последних трех лет все земли, которые отбирали морские пехотинцы, снова постоянно терялись, и теперь единственный путь в Лашкар-Гах - по воздуху. Это неустойчиво, и это лишь вопрос времени, когда талибы снова пойдут в Лашкар-Гах, который, вероятно, станет первым крупным городом в Афганистане, который они навсегда оккупируют.

(для понимания ситуации – этот пост был написан в апреле с.г).

 

CNN также недавно опубликовал материал о жизни в Муса-Кале, крупнейшем городе под контролем Талибана и их де-факто национальной столице.

Если вы посмотрите видео, они заметят, что большинство мужчин, у которых они брали интервью, считали, что женщинам было хорошо, если они остались дома. По какой-то причине это не упоминается в текстовой версии, которая, похоже, пытается внушить, что жители рассматривают обращение талибов с женщинами как ужасное угнетение. Мнение, которое было бы неуместным в этом районе Афганистана.

В разделе о налогообложении это также представлено в неопределенно негативном свете. Для контекста афганцы - серийные уклоняющиеся от уплаты налогов, и одна из причин, по которой доходы GIRoA настолько низки, заключается в том, что большинство афганцев отказываются платить. Как ни странно, талибы более эффективны при сборе налогов в значительной степени потому, что они фактически обеспечивают соблюдение правил, и это отражается в их относительно высоких налоговых поступлениях по сравнению с доходами правительства. Учитывая примитивный характер методов сбора налогов талибами и тот факт, что правительство контролирует как минимум вдвое больше населения и гораздо большую часть экономики, это довольно печально.

Также фраза: «Аналитики считают, что группа стремится найти политическое соглашение с центральным афганским правительством…» говорит мне, что CNN нужно уволить своих афганских аналитиков. Помимо своих действий на поле боя, они слушают, что говорят талибы? Внутренне и внешне? Как вообще?

Гильменд был практически потерян в 2016 году. Морские пехотинцы на какое-то время захватили Лашкар-Гах, и талибы знают, что пока американская авиация остается, его захват будет стоить им слишком дорого, но они окружают правительственные силы, и когда они решат, что пора, они могут затянуть петлю.

 

Inside Afghanistan's Desperate Battle to Control a Dam in Taliban Country

The only way in or out is by helicopter. //  www.vice.com

 

Линия обороны из 600 военнослужащих - это все, что стоит между талибами и построенной США плотиной, обеспечивающей электричеством миллионы жителей провинций Гильменд и Кандагар. Это территория Талибана, и она простирается до горизонта во всех направлениях. В Каяки они загнали правительственные силы и жителей в угол. Единственный способ войти или выйти - на вертолете.

Каяки долгое время был стратегической горячей точкой. Его электростанция была построена американскими инженерами в 1950-х годах, чтобы противостоять советскому влиянию в Афганистане. Спустя десятилетия, когда США вторглись в Афганистан после 11 сентября, плотина была ценным элементом инфраструктуры в войне с Талибаном. Официальные лица США надеялись, что подача электричества миллионам афганцев на юге подорвет там влияние группировки, поэтому они направили тысячи британских, американских и афганских солдат для ее защиты.

По данным Специального генерального инспектора по реконструкции Афганистана, с 2004 года Агентство США по международному развитию и Министерство обороны инвестировали 775 миллионов долларов в плотину и ее транспортную инфраструктуру.
Но мало свидетельств того, что они пожинали плоды. Хотя плотина обеспечивает электроэнергией бесчисленное количество домашних хозяйств и предприятий в Гильменде и Кандагаре, Талибан, возможно, выиграет больше всего.

Плотина питает не только национальную столицу талибов в соседнем районе Муса-Кала и другие районы, находящиеся под их контролем, но и Талибан также собирает налоги с тех, кто ее использует.

Эта динамика ярко проявляется, если смотреть со стороны Храма, самой северной точки под контролем правительства Афганистана в Гильменде, когда морские пехотинцы США вышли из Каджаки в декабре 2013 года.

Святилище, названное морскими пехотинцами в честь могилы, лежащей под ближайшим деревом, остается самым северным форпостом правительства в Гильменде. Сегодня с него открывается захватывающий вид на равнины Замина Девала, изобилующие маковыми полями и небольшие семейные героиновые фабрики, которые образуют перекресток между шоссе для контрабанды южного Афганистана и коммерческим центром Талибана.

Святыня постоянно находится в поле зрения снайперов Талибана. По периметру стены форта подпирают баллистические лобовые стекла разбитых Хаммеров, чтобы солдаты могли заметить снайперов, не будучи застреленными.

В попытке остановить потоки доходов Талибана с ноября 2017 года американские авианалеты были нанесены по фабрикам по производству наркотиков в Замин Девал, и их успех сомнительный. Однако они никогда не пытались умиротворить или удержать эти бесплодные земли.

Помимо форта и небольшого правительственного учреждения, от подконтрольной правительству Каджаки территории остался только Тангайский базар - полмили развалившихся заброшенных магазинов.

Даже поздно вечером, когда жители выходят на поверхность после полудня, чтобы искупаться в реке или попить чай на обочине дороги, Тангай - город-призрак. Тем не менее, в изоляции есть что-то идиллическое. В Тангае за два с половиной года не было зарегистрировано ни одного преступления.

В этом осажденном оазисе находятся 300 мирных жителей, где они находятся в ловушке с 2016 года, когда волны боевиков Талибана столкнули правительственные силы и всех, кто оказался между ними, к подножию плотины.

Сафар Хан, вождь местного племени здесь, вспоминает, как яростно звонил в министерство обороны в Кабуле. «Мы думали, что придет поддержка… При каждой атаке мы теряли один-два километра. Кабул продолжал давать призрачные обещания, которые так и не сбылись».

В конце концов прибыло подкрепление. Талибан был вытеснен с Тангайского базара, и была создана новая линия фронта, но с тех пор никто не смог отсюда уйти.

Сегодня гражданские жители полагаются на вертолеты, которые поставляют основные предметы снабжения, такие как топливо и мука. Единственные посевы пшеницы в этом районе лежат за линией фронта, где возделывать их слишком опасно.

Мохаммад Дауд управляет единственной пекарней Тангая. Ежедневно производит 2300 хлебных лепешек в форме ромба: достаточно, чтобы выдержать здесь 1000 жителей. Дети ждут с тачками у здания полиции и штаба армии после еды, чтобы собрать объедки и отнести их семьям.

Мохаммад Дауд привез сюда свою семью пять лет назад из Кандагара. Он планировал использовать более высокую заработную плату в Каджаки для выплаты долгов, но застрял в тупике, когда началась осада, и он принял этот бизнес у его хозяина, который отсутствовал и не смог вернуться.

Мохаммад Садик, глава семьи, выращивает овощи возле заброшенного магазина. Его сын, Сардар Вали, недавно собирал баклажаны и ярко-красные помидоры, передавая их младшим братьям и сестрам, которые раскладывали их на полках своего магазина. Садик указал на зеленую зону сразу за концом дороги Тангай-Базар. «Это наша деревня, - сказал он, - но мы четыре года не могли туда поехать».

Государственной поликлиникой управляет медсестра, которая оказывает базовую помощь и лекарства, но она часто недостаточно оснащена и перегружена. Жители часто получают излечимые травмы, например огнестрельные ранения. Роженицы и дети с тяжелыми заболеваниями допускаются в контролируемый талибами Каджаки, где международная НПО поддерживает более крупную клинику.

Полная изоляция породила в Тангае самодостаточность. В пяти небольших магазинах есть все необходимое, включая энергетические напитки, резиновые сандалии и краску для волос. Все это доставляется контрабандой пешком из районов Талибана мальчиками, достаточно молодыми, чтобы не вызывать подозрений.

18-летняя Бисмилла управляет одним из магазинов. Он сказал мне, что без наличных денег большинство клиентов расплачиваются в кредит. «Иногда люди умирают на передовой, и я остаюсь с их долгами».

С высоты форпоста на вершине холма, баланс сил в северном Гильменде хорошо виден. В Каджаки крошечный правительственный анклав затмевается территорией талибов. К югу, вниз по реке Гильменд, также виден Сангин, возможно, самый жестокий район в Афганистане. Правительство там неэффективно, но сохраняет символическое присутствие. На юго-западе ночью можно увидеть огни Муса-Калы, де-факто национальной столицы талибов. Правительство там не работало годами.