Abkhazeti.Ru25 мая 2007г., Президент Грузии встретился с "Дарбази" , встреча длилась почти три часа.
Не к лицу мне комментровать события, которые уже успели немного отойти в прошлое. Виной этому моя предельная занятость в последние недели перед презентацией нашего словаря, которая потребовала от меня очень больших усилий и на которой присутствовали некоторые участники дарбази, кстати, высказавшие свое положительное мнение - за что я им благодарен.
Нет худа без добра - зато мне представилась возможность осмыслить личность того человека, у которого мы побывали. Сделаю несколько выводов, постараюсь стать как можно дальше и от позиций слащавого панегирика, и от помпадурского охаивания.
Первое, что лично мне бросилось в глаза - это то, что Миша никак не является тем грузином, который замкнут на национальном металитете и национальных проблемах, хотя он, конечно, глубоко понимает и очевидным образом предан национальным целям нашего народа. Но он, в отличие от его образа, который усердно разрабатывается теоретиками Лубянки, никак не является "наци", т.е. он видит свою страну и окружающий ее мир намного шире, чем сын провинциального учителя Шеварднадзе, и даже чем сын получившего европейское образование Гамсасухдия-отца, который и сам оставался только в рамках коллективного опыта своего народа, и сына своего, хоть и обучил многим языкам и наукам, но все же в принципе оставил в тех же рамках - как мы бы не ценили нашей истории, тем более в интерпретации таких высоких мастеров слова, на карете прошлого далеко не уедешь!
В разговоре с Мишей в первую очередь смотрелась именно эта его широта. Не было в нем ничего такого, что можно было прочесть как ксенофобию ко всем такому и всем тем, кто не говорит по-грузински. Если бы я не знал о его западном образовании и владении западными языками, то вполне могл бы подумать, что нахожусь в обществе русскоязычного грузина, лишенного предрассудков и возможного одностороннего взгляда на мир. Но эта модель была бы явно неадекватной, поскольку в нем я не заметил тех характерных черточок преклонения перед всем русским, которые так часты у тех, кто получил чисто русское образование (наверняка они есть и у меня самого). Нет, передо мной сидел какой-то другой человек, я бы сказал даже, космополит в каком-то общементальном смысле (немного испугался этого, много раз облаянного слова, но все-таки оно лучше, чем совершенно загаженное "иитернационалист" - чего стоят хотя бы "иитернационалисты" в Афганистане!).
Другая тема, над которой невольно задумываешься, когда общаешься с человеком на его должности - это его целевые установки. В какой пропорции в них пристутствуют личные амбиции и, напротив, желание сотворить благо для своего народа?
Шевардназе, с которым мне довелось как-то довольно подробно поконтактировать (в архивах ГПИ даже есть фотография, свидетельствющая о нашем разговоре), оставлял впечатление очень сильной личности, патологически заостренной на своей собственной персоне. Звиада я много раз видел в детские годы, эти впечатления трудно считать адекватными, но все то, что я знаю о нем в последующее время, говорит о нем как об предельно пассионарной личности, увы, слишком контролируемой своим окружением (в котором, как мы все прекрасно знаем, было слишком много злонамеренных людей).
Миша по своей пассионарности, вероятно, не уступает Звиаду, и в этом отношении эти личности, на самом деле, можно сравнивать между собой. Но, по сравнению со Звиадом (таким, как мы его знаем), он, как я понял, предельно независим в своих взглядах и очень четко ориентирован на свои собственные модели - безусловно, в переделах того диапазона, который ему оставляют глобальные силы. Собственно говоря, именно эта его черта достаточно очевидно проглядывала в самом факте нашей встрече - как каждый человек, который опирается прежде всего на СВОЕ ЛИЧНОЕ понимание природы вещей, ему нужен был независимый и неангажированный оппонент, никак не ставящий в процессе общения с ним на первый план свои личные шкурные интересы (как сказал Георгий, не будем жаловаться, что у нас протекает крыша), иначе говоря - какими-то путями он стремился уклониться от неизбежного византийского царедворства своего стандартного окружения. И в лице нашего дарбази он, безусловно, получил его на целых ТРИ часа. И эти три часа для него продолжалось скромное пиршество интелелекта и искренности, что явно доставляло ему такое удовольствие, что ему просто не хотелось уходить!
Третьее, над чем обязательно задумываешься в такие минуты - это концентрация воли, стремление довести свои решения до конца (только не сравнивайте меня с известным фильмом Ленни Лиффенштайн!). Очень сильна была эта черта в Эдуарде, конечно, никак не в последнем периода его правления. Звиада принято считать человеком не очень большой личной воли, хотя такое понимании его личности тоже достаточно упрощенное.
Миша в этом отношении и на самом деле смотрелся как однозначный лидер, в частности, ни на минуту не позволивший нам изменить темы разговора и очень четко регулирующий его темп. Во всех его репликах и проекциях на первом плане была именно доминанта его личного решения, вытекающего из всех представленных ему оценок и моделей. Все было подчинено одной цели - принять какую-то новую, сводобную от стереотипов информацию по Абхазии, и беспрекословно выполнять те коррекции в решениях, которые отсюда следовали.
В этом отношении для меня был поучителен тот фрагмент разговора, который провел лично я. После любезного представления нашего ведущего я начал с того, что извинился за возможный критический тон моего выступления. Миша сразу собрался - для власть имущих такое начало обычно не внушает больших симпатий! Но его ответ был таков: конечно, для чего же я пригласил вас всех! Я тут же перевел вопрос в плоскость того, как наши власть имущие не могут вести спора с российскими демагогами, и в первую очередь, из-за своей позорной неосведомленности. Почему до сих пор, наша выставка, которая с большой пользой побывала и в Лос-Анжелесе, и в Нью-Йорке, не была ни в нашем Парламенте, ни в нашем МИД-е! Миша слегка зарычал, и я стал развивать успех. Почему наша Нино Азоровна, которой вообще свойственна прекрасная логика (Миша тут одобрительно закивал головой), положив Затулина на лопатки в честном споре, но тот в конце достал крапленную карту (тут я перешел на русский язык) и заявил "это вы, грузины, напали на мирно игравших на скрипках и виолончелях абхазов", и в этот момент Нино не знала, что за много недель до вступления в Сухуми грузинских войск нам фактически объявила войну Конфедерация народов Кавказа? Почему в аппарате Нино не нашлось человека, который элементарно подготовил бы ее по этому вопросу? Ведь только что такой прием успешно провел, и притом против Нино, с помощью французского представителя в ООН, матерый демагог Чуркин - и никто не извлек из этого никакого урока! Именно в этом, закончил я, следует видеть важнейшую функцию нашего дарбази.
Эта краткая критика, которая косвенно звучала и в адрес Миши, в какой-то степени его даже обрадовала, он сделал знак оператору - хорошо ли Вы записываете все это, и даже дополнительно приказал привести в зал технического секретаря. Он четко вел себя не как любующийся собой и не как вычисляющий очередную интригу политик - он просто принимал решение по важному техническому вопросу, не испугавшись возможных резких слов своего респодента. Вот и судите после этого об его воле...
В глубине души я во время всего разговора внимательнейшим образом следил за его улыбкой. Для меня умение шутить и характереная особенность схема говорит о человека больше, чем что-либо другое. Трудно забыть, при всех его потугах на остроумие, отталкивающую улыбку Эдика. Смеха Звиада я, честно говоря, вообще не припомню, за исключением тех случаев, когда он едко иронизировал над своими противниками.
Для Миши характерен веселый, немного даже детский смешок, который он не всегда даже сдерживает (помню, как он не совсем тактично рассмеялся, когда Путин на совместной пресс-конференции выдал какую-то глупость). Смеялся Миша и у нас, причем неоднократно, и притом заливисто, хотя на хохот не переходил. Безусловно, это очень располагает к нему, так как лучше всего свидетельствует об его искренности и дружелюбии.
Обойду то, в чем он повторял принятые нашей пропагандой штамы по мирное решение конфликтов с сепаратистскими регионами - делал это он неоднократно, и ничего принципиально нового сказано им не было. Тут каждый из нас неявно следил за темой "ВОЙНА или МИР"?
Можно было ощутить, что тема эта в понимании Миши очень сложна и неоднозначна. Миша совсем не скрывал, что во всем этом решающую роль играет большая политика, но особого акцента на Запад он не делал. Может быть, я ошибаюсь, но у меня не осталось мнения, что он, как бы не любил и холил нашу армию, планов типа "ДРАНГ НАХ..." для нее не ставит. Скорее, смысл нашей быстро растущей армии смотрится им в гораздо более широком плане - как средство восстановления нашего национального духа, свободного от гнилого приспособленчества коммунистической эпохи (что вызывает, как мы все прекрасно знаем, особую истерику у квислингов типа Бежана Гунава или Светланкина). Однако в то же самое время он подчеркивал, что назначение еврея Кезерашвили на должность Министра обороны далеко не случайно - Израиль и его доктрина выживания, умение проводить быстрые операции являются для Миши почти не скрываемым идеалом и образцом для подражания, примером которого он привел операцию против Квициани, а также ликвидацию других банд в Сванетии.
Мы уходили с впечатлением, что Миша в этом, как и во многих других вопросах, смотрит далеко вперед. Может быть, потому (параллель с известной фразой Эйнштайна), что он стоит на плечах гигантов мировой политики?