На случай, если у кого-то годы изгрызли из памяти образ Марека Парасюхина - портрет прилагается:
Парасюхин же был апологетом безудержной роскоши. Он спешил жить. Он
дорвался. Из моей приемной Марк Маркович уволок (сам, лично, обливаясь
потом, задыхаясь и хрипя, иногда даже попукивая от нечеловеческого
напряжения): половину чудовищной невообразимой кровати; два телевизора
цветного изображения; два застекленных шкафа невыясненного назначения;
книжную стенку вместе с муляжами книг; толстый рулон весом тонны в полторы
(это оказались ковры, я думал, он умрет под этим рулоном, но он уцелел);
картину с Сусанной, старцами и пенисом. Он порывался уволочь кресло для
посетителей, но я запретил ему это делать, и тогда он уволок кресло со
стальным шипом. Из платяного шкафа были им изъяты и унесены: плащ болонья
(испачканный), мужской костюм-тройка (новый, на три размера меньше, чем
ему требовалось), мохнатое пальто мужское (одно), мужские сорочки
разноразмерные (двенадцать, дюжина), бюстгальтеры женские разноразмерные
(семь)... Много чего он уволок, мне в конце концов надоело за ним
записывать, и я только следил, чтобы он не упер что-нибудь из моего
рабочего инвентаря.
В результате кабинет Парасюхина блистает роскошью, словно
комиссионный магазин. Ковры. Роскошные покрывала. Огромный письменный стол
с огромным письменным прибором (представления не имею, откуда прибор), на
одной стене - Сусанна в тяжелой золоченой раме, на другой - портрет
святого Адольфа, украшенный дубовыми листьями и черной муаровой лентой в
знак вечного траура по великому человеку, над роскошной постелью -
бессмертное творение кисти великого человека "Дас моторрад унтер дем
фенстер ам зоннтаг морген". Кресло с шипом приспособлено для посетителей:
на шип положена крышка от унитаза, а поверх крышки - подушка-думка с
вышитой надписью "Кто рано встает, тому Бог дает". В дальнем углу -
огромное старинное зеркало, местами потемневшее, - перед ним Марк Маркович
репетирует свои будущие речи. Пафос и верность. Нордическая лень и
неколебимая уверенность. Славянская широта и арийский гемютлихькайт. И
запашок, как в борделе.
...
Вот сейчас, например. Пожалуйста. Я пишу в своей каморке и точно
знаю, что за четыре стены от меня Парасюхин сидит на своей роскошной
постели со шлюхой, которую он привел с "плешки". Я не слышу его слов,
однако знаю откуда-то, что рассказывает он ей о преимуществах настоящего
арийского и в особенности - славяно-арийского полового аппарата в
сравнении с таковым же любого унтерменша, будь то косоглазый азиат или (в
особенности) какой-нибудь пархатый семит. Шлюха, немолодая, утомленная,
курит длинную шведскую сигарету и слушает его вполуха. О половых аппаратах
она знает все.
Кто скажет, что непохож - пусть первым кинет в меня камень