Расширено и дополнено:
Мнение. Новый закон прибавит Языковой инспекции работы
Автор: Яна Тоом, главный редактор Stolitsa.ee
Источник:
Stolitsa.ee Новый закон прибавит Языковой инспекции работы
Проект нового Закона о языке, обнародованный недавно на otsusta.ee, вызвал в обществе (причем, по большей части, с эстонской стороны) горячую полемику. И это неудивительно, ведь авторы законопроекта, рожденного в недрах Министерства образования, как будто бы посягнули на святая святых - эстонские средства массовой информации, язык которых, как выяснилось, далек от идеала.
Наверняка не я одна при первых признаках нарождающейся полемики подумала - неужели действительно никто не предполагал, что, обучив за 15 лет эстонскому языку четверть миллиона «инородцев», 900 тысяч эстонцев поставили с языком эксперимент, результат которого был заранее известен?
Неловко признаваться, но следующий вопрос, который у меня возник в связи с новым законом, был таков: интересно, запретят или нет эстонское народное слово из трех букв? То самое, которым (по озвученной пару лет назад версии министра юстиции Рейна Ланга) нельзя никого оскорбить, потому что слово - иностранное, в силу чего Ланг позволил себе даже употребить его на пресс-конференции правительства.
Кстати, культурологи также не видят криминала в том, что произнесенное с мягким прибалтийским акцентом обозначение русского полового члена стало полноправным членом литературного эстонского языка. По версии автора словаря русского мата Алексея Плуцера-Сарно это даже логично: если сам «предмет» является инструментом контакта полового, то его обозначение - инструмент контакта культурного. А бороться с культурными контактами законодательными методами - даже если кому-то не нравится инструмент - дело гиблое. В конце концов, то, на каком уровне и при помощи чего происходит общение, обусловлено культурным уровнем как донора, так и реципиента. И принятием законов этот уровень не поднять. Зато опустить - запросто.
Знают ли об этом авторы новой версии Закона о языке? За ответом на вопрос я обратилась к первоисточнику - проекту нового закона. Оказалось, однако, что разговоры о том, что обновленный закон ориентирован в первую очередь на эстонцев, лишь часть правды. Причем - меньшая.
Устав, состав и председатель
Да, рабочая группа Министерства образования озабочена тем, что в некоторых сферах деятельности (банковское дело, экономика, инфотехнологии и пр.) не существует профессионального жаргона на эстонском языке. Но если кому-то кажется, что изобрести эстонские названия для не эстонцами придуманных фишек и заставить людей использовать эти названия вместо привычных международных обозначений - одно и то же, таким поборникам чистоты эстонского языка можно только посочувствовать. Хотя, судя по тому, что использование несанкционированных слов должно облагаться штрафом, сложность поставленной задачи от внимания авторов проекта не ускользнула. Зато ускользнула мысль, что идея административно регулировать использование языка могла родиться только в умах людей, воспитанных в тоталитарном государстве. И годы последующей независимости, увы, мало что изменили в их сознании.
Результат - статья 7 нового закона. Этой статьей учреждается Эстонский языковой совет, устав, состав и председатель которого - на совести Министерства образования. Задача нового органа - «составление программ развития языковой сферы, наблюдение и анализ их реализации, консультирование правительства в вопросах развития языка и представление Эстонии в международных языковых организациях». Надо ли говорить, что Языковая инспекция тоже никуда не денется и будет по-прежнему стоять на страже государственного языка? Кстати, работы ей прибавится.
Потому что проект нового закона содержит ряд интересных дополнений. Например, такое: не только делопроизводство, но и «официальное общение на служебные темы» на предприятиях с мажоритарным государственным участием должно происходить на эстонском языке (пп. 1-3 ст.10). А к числу таких предприятий, относятся, например, Нарвские электростанции, и едва ли я сильно погрешу против истины, предположив, что тамошним работникам как-то сподручнее общаться на русском. И это, что характерно, не мешает им производить электричество.
Да что там Нарвские электростанции - родимая редакция «Столицы», насчитывающая пять русскоязычных сотрудников, должна будет перейти на эстонский. Потому что до сих пор имевшее место «служебное общение» на языке родных осин, как выяснилось, наносит вред сохранению эстонского языка (и это притом, что у каждого из нас есть пресловутый „kõrgtase" - по закону положено).
«Общение с общественностью»
Впрочем, если в случае с «мажоритарным государственным участием» речь идет о некоторых неудобствах, пережить которые в принципе можно, хоть и противно, то ряд положений нового закона даже номинально трудно привязать к сохранению языка, настолько явно просматривается за ними попытка изменить организацию политической жизни.
Так, п. 7 ст. 10 проекта закона предусматривает для государственных чиновников и работников местных самоуправлений обязанность «общаться с общественностью Эстонии на эстонском языке». Исключения возможны только при «общении с общественностью посредством иноязычных СМИ», но не «вживую».
Уж извините, снова подумалось о Нарве... Не потому, что я отказываю жителям этого города в способности освоить эстонский - просто представила себе картину, достойную театра абсурда. Председатель Нарвского городского собрания Михаил Стальнухин (кстати, эстонский филолог) обращается к нарвитянам с пламенной речью на эстонском языке. Нарвитяне крутят пальцем у виска, Стальнухин переходит на русский, из-за угла выходит директор Языковой инспекции Ильмар Томуск и составляет протокол. Занавес.
Впрочем, ровно та же картина может иметь место и в Таллинне, где не так давно я присутствовала на встрече вице-мэра Дениса Бородича с жителями Копли (которые, собственно, потому к Бородичу и обратились, что хотели о своих проблемах поговорить по-русски). Или на традиционной встрече с читателями «Столицы»...
А полгода назад, посетив Нарву, президент Ильвес пообещал, что в следующий раз выступит в приграничном городе на русском языке. Не знал видно президент Ильвес, что к «следующему разу» такое деяние будет наказуемо денежным штрафом в размере 200 штрафных единиц. Или знал?
Как бы то ни было, штрафные санкции в новом законе расписаны с любовью и тщанием, и я горячо рекомендую ознакомиться с этим документом каждому, чье участие в общественной жизни не ограничивается хождением в магазин. Ведь рабочая группа, составившая закон, с особым тщанием разместила на нашем правовом поле новую порцию граблей, а в результате обсуждения текста закона в СМИ у многих сложилось обманчивое впечатление, что он нацелен в первую очередь на эстонцев.
Может оно и так, но факт остается фактом - там, где у государства есть политическая воля штрафовать за ошибки в государственном языке, основным источником дохода станут именно неэстонцы. Хотя именно они обогатили эстонский язык национальным словом из трех букв, отказаться от которого можно только под угрозой штрафа.
Некоторые нововведения проекта Закона о языке:
Ст. 7 - создание Эстонского языкового совета, задача которого - составление программ развития языковой сферы, наблюдение и анализ их реализации, консультирование правительства в вопросах развития языка.
Ст. 10 - языком официального общения на служебные темы на предприятиях с мажоритарным государственным участием является эстонский. Исключение составляют школы с иностранным языком обучения.
Ст. 11 - если сегодня документ (письмо, жалоба и пр.) на иностранном языке, поданный в учреждение, считается принятым к рассмотрению, если он не требует немедленного перевода, то из нового закона это положение изъято. Чиновник получит право потребовать перевод. Исключение сделано для самоуправлений, более половины постоянных жителей которых составляют представители нацменьшинства.
Ст.16 - если предприятие или учреждение, зарегистрированное на территории Эстонии, имеет Интернет-страничку, она должна быть переведена на эстонский язык - вне зависимости от того, работает ли данное предприятие на местном рынке.
Ст. 17 - государственные чиновники и работники местных самоуправлений обязаны «общаться с общественностью Эстонии» только на эстонском языке. Исключения возможно лишь в случае, если общение идет посредством иноязычных СМИ.
Источник:
Osalusveeb