Численность римского легиона

Лик римской битвы | Организация, тактика, снаряжение | Армии древности —

X Legio 2.0 – Десятый легион. Наиболее полный в российском и русскоязычном интернете источник по широкому спектру военно-технических тем и военно-исторических вопросов, связанных с Древними Грецией и Римом, Византией, государствами средневековой Европы. //  xlegio.ru

 

Заключительная релевантная категория источников состоит из экстраполированных более современных данных. Конечно же, опасно проводить прямые соответствия с много лучше документированными пехотными
столкновениями эпохи огнестрельного оружия поскольку за отстоящие от нашего времени столетия военная технология сильно изменилась. Однако, инстинкты и психологическое напряжение, воздействующее на массовые формации войск в непосредственной близи от строя противника, вряд ли существенно изменились за время, которое является незначительным эпизодом в масштабах эволюции. Некоторые современные исследователи прекрасно использовали последние данные психологии о поведении человека в бою для анализа древней морали. 19 Когда пример человеческого поведения в бою, взятый из древних описаний, совпадает с современным опытом, он пользуется особым доверием и значением – так, взятое в качестве примера описание людей, бегущих с тыла атакованных на Самбре когорт у Цезаря (Caes. BG., II, 25), полностью совпадает с тем, как распадались наполеоновские пехотные колонны – скорее с тыла, нежели с фронта.

 

Вторая важная характеристика римской пехотной битвы касается понесенных в ней потерь. Кренц изучил статистику потерь для сражений с участием гоплитов и пришел к выводу о том, что победители теряли около 5 процентов, а побежденные около 14 процентов от своего состава. 23 Потери среди побежденных в битвах с участием римской пехоты согласно данным наших источников часто были намного выше – до половины разбитой армии погибало на поле боя или попадало в плен. 24 Так, например, Полибий рассказывает, что в битве при Заме карфагеняне потеряли 20 000 человек убитыми и почти столько же пленными, спастись удалось лишь немногим, при Киноскефалах из 25 500 солдат армии Филиппа 8 000 были убиты и 5 000 взяты в плен (Polyb., XV, 14; XVIII, 27; Liv., XXXIII, 4).

Эти цифры могут содержать вполне объяснимые преувеличения, сделанные победителями, однако различие с предыдущей ситуацией вполне объяснимо исходя из того, что происходило после того, как одна из сторон обращалась в бегство. В столкновении гоплитов победителям, даже если они стремились перебить как можно больше бегущих, было нелегко это сделать из-за тяжелого вооружения (ср. Thuc., V, 73). В ситуации римской битвы разгромленные войска часто оказывались в окружении, из которого они не имели возможности спастись бегством, как при Каннах, в других случаях они подвергались яростному преследованию, в ходе которого безжалостно истреблялись кавалерией противника, как при Пидне или после сражения с Ариовистом (Plut. Aem., 21-22; Caes. BG., I, 53). Множество скульптурных изображений римских всадников, повергающих наземь бегущего противника, наглядно иллюстрирует значимость этого способа закрепления победы (Caes. BG., IV, 26; Ios. BI., III, 13-21).

Более интересной является попытка представить тяжесть потерь победителей в условиях битвы, которая могла продолжаться в течение какого-то промежутка времени прежде чем одна из сторон обращалась в бегство. Иногда эти потери могли быть весьма высоки, как в ставшей нарицательной «Пирровой победе» начала III в. до н.э. (Plut. Pyrrh., XVII, 21), однако это было скорее исключением, нежели правилом. Цифры, которые Полибий дает для сражений Пунических войн, означают, что победитель терял убитыми на поле боя около 5 процентов, т.е. столько же, сколько и победитель в греческом сражении гоплитов (Polyb., I, 34; III, 74; 84-85; 117; IX, 3; XV, 14). 25 В последующих сражениях потери победителей были еще более легкими – лишь 700 убитых при Киноскефалах, 350 при Магнезии, 100 при Пидне, 230 при Фарсале и 1000 при Мунде (Polyb., XVIII, 27; Liv., XXXVII, 44; Plut., Aem., 21; Caes. BC., III, 99; BHisp., 31). Конечно же, эти цифры следует воспринимать с долей скепсиса, а к числу убитых следует прибавить многочисленных раненых, однако общая картина ассиметрии потерь более значительной, нежели во время гоплитских сражений, очевидна.

Один из двух выводов кажется неизбежным – или потери во время боя были преимущественно односторонними поскольку одна из сторон позволяла себя убивать, не оказывая существенного сопротивления, или обе стороны несли примерно одинаковые, ограниченные потери до того как одна из них обращалась в бегство и настоящая опасность, особенно для раненых, складывалась только после того, как проигравшие обращались в бегство. Эти две модели образуют два полюса спектра в разных местах которого располагаются различные сражения.

Из опыта Канн мы знаем, что войска, у которых не было иного выхода кроме как стоять на месте и сражаться, тем не менее могли быть истребляемы без того, чтобы причинить противнику аналогичные потери в ответ, и те из них, которые решались оказать героическое сопротивление, все равно безжалостно истреблялись (Plut. Aem., 21; Caes. BG., II, 27). И наоборот, были случаи, когда потери во время сражения были много более симметричные. В пятичасовом сражении при Илерде когорты Цезаря потеряли 70 человек убитыми и 600 ранеными, что сопоставимо с 200 убитыми и неопределенным числом раненых у помпеянцев (Caes. BC., I, 46). Иосиф описывает длившееся в течение целого дня сражение между сделавшими вылазку из Иотапаты иудеями и римлянами, в котором последние потеряли 13 убитых и множество раненых в то время как на иудейской стороне было 17 убитых и 600 раненых (Ios. BI., III, 150-154). Каков бы ни был баланс потерь в отдельных случаях, очевидно, что даже в ходе наиболее продолжительных сражений, которые велись римской пехотой, обоюдные потери не превышали численности убитых в намного более краткосрочных столкновениях эпохи гоплитов.

 

Существует поразительная параллель между психологической ролью штыковой атаки в условиях современного боя и способом, которым решался исход многих античных сражений, когда атака, предпринятая одной из сторон, при первом же столкновении заставляет противника обратиться в бегство. Столкновения гоплитов были также подчинены подобной закономерности, иногда превращаясь в «бесслезные битвы», когда одна из сторон бежала так быстро, что делала преследование невозможным. 58 Голдсуорти утверждает, что легионеры эпохи поздней республики и ранней империи использовали собственный профессионализм и esprit de corps чтобы посредством общего залпа пилумов и следующей за ним решительной атакой одерживать столь же быстрые победы над менее решительным противником. 59 Это полностью совпадает с аргументом Педди Гриффит, доказывавшего, что дисциплинированная британская пехота в эпоху наполеоновских войн одерживала верх над французами не благодаря успеху продолжительной перестрелки, а лишь посредством одного опустошительного залпа из мушкетов с немедленным переходом в штыковую атаку. 60