Джаспер Ффорде. Серия «
Четверг Нонетот»
Имхонет посоветовал третью книгу серии. Естественно, читать начал с первой:
Весьма необычный мир. Альтернативная реальность 1985-го года, в которой Россия осталась Империей, и ведёт до сих пор Крымскую войну с Англией. Последняя, в свою очередь, не стала Великобританией, Уэлльс отделился в социалистическую республику и т.п.
При чём всё это не самоцель, а фоновый антураж.
Сюжет книги — детективное расследование в мире, в котором люди могут (хотя и редко) попадать в мир книг, книжные герои — выбираться в мир людей. И литературные фанаты в этом мире не менее фанатичны, чем в нашем мире фанаты футбола, хоккея и Формулы-1 вместе взятые.
В плане прогресса мир и близок нашему и не близок. Отсутствие реактивной техники, дирижабли, радиолампы, но развитая генетика, возрождающая вымерших животных и играющая с генами как наши программисты играют с машинными кодами.
Очень богатый историческими и литературными аллюзиями мир. Сильно напоминает «Ртуть» («Барочный цикл») Стивенсона, но намного проще, доступнее и легче читается.
За первую книгу из серии (к тому же сюжетно законченную) твёрдые 8 из 10.
Отдельное слово заслуживают переводчики, сильно адаптировавшие мир к российским реалиям. «Говорящие» («русифицированные») фамилии, украинский суржик в роли уэлльского и т.п.
В дверь постучали, и Колымагги инстинктивно схватился за пистолет. Он был куда более настороже, чем казалось.
— Спокойно, Колымагги. Я открою.
Он подошел со мной к дверям и снял пистолет с предохранителя. Мы обменялись короткими понимающими взглядами.
— Кто там? — спросила я, не открывая двери.
— Здравствуйте! — послышался ответ. — Меня зовут Эдмунд Капиллари. Вы никогда не задавались вопросом, действительно ли именно Шекспир написал все эти чудесные пьесы?
Мы облегченно вздохнули, и Колымагги снова поставил пистолет на предохранитель, выругавшись себе под нос:
— Чертовы бэконианцы!
— Спокойно, — ответила я, — законов он не нарушает.
— А жаль.
— Тсс.
Я отворила дверь, не снимая цепочки, и увидела маленького человечка в мешковатом вельветовом пиджаке. Вежливо, с нервной улыбкой, приподняв шляпу, он держал перед собой удостоверение с загнутыми уголками. Бэконианцы были чокнутыми, но по большей части совершенно безобидными. Их жизненной целью было доказать, что величайшие пьесы, написанные на английском языке, принадлежат перу Фрэнсиса Бэкона, а не Уилла Шекспира. Бэкон, согласно их вере, не получил заслуженного признания, и теперь они без устали восстанавливали справедливость.
— Здравствуйте! — радостно поздоровался бэконианец. — Могу ли отнять у вас немного времени?
«Астероид может быть любого размера — с человеческий кулак или с гору. Это обломки Солнечной системы, мусор, который остается после ухода строительных рабочих. Большая часть астероидов сегодня занимает пространство между Марсом и Юпитером. Их миллионы, но и в сумме их масса не сравнится с массой Земли. Когда орбита какого-нибудь астероида совпадает с земной, может произойти Великое Рандеву с Землей. Для Общества рандевистов появление астероида — возвращение потерянного сироты, блудного сына. Это важное событие. // Мистер С. А. Орбитер. Общество рандевистов»
…
Виктор припарковал машину и беспечно пошел к двум гориллоподобным громилам, дежурившим у «лендровера». По пути посмотрел направо, потом налево. Через каждые триста ярдов стояли группы вооруженных охранников с рациями и собаками и не сводили глаз с приближавшихся гостей. Проскользнуть незаметно было просто невозможно. Самый лучший способ проникнуть в любое место, куда у вас нет допуска, — идти в парадную дверь, словно у вас есть на это полное право.
— Привет, — бросил Виктор, пытаясь пройти мимо.
Один из громил заступил ему дорогу и положил громадную руку ему на плечо.
— Добрый день, сэр. Хороший день. Могу я видеть ваш пропуск?
— Конечно, — сказал Виктор, роясь в кармане.
Он показал пропуск, не вынимая его из бумажника, сквозь прозрачный, но потертый пластик. Если гориллы достанут его и увидят, что это фотокопия, все пойдет прахом.
— Я не видел вас прежде, сэр, — сказал с подозрением второй охранник.
— Естественно, — ответил Виктор. — Вы же по моей карточке видите, что я принадлежу к ветви спирали Берика-на-Туиде.
Первый передал бумажник своему товарищу.
— У нас ведь уже бывали проблемы с чужаками, не правда ли, мистер Европа?
Второй хрюкнул и вернул бумажник Виктору.
— Имя? — спросил первый, вынимая папку.
— Меня может не оказаться в списке, — медленно проговорил Виктор. — Я опоздал. Я звонил доктору Мюллеру вчера вечером.
— Не знаю никакого доктора Мюллера, — сказал первый, втягивая воздух сквозь зубы и сверля Виктора сузившимися глазами, — но если вы рандевист, то для вас не составит проблемы назвать планету с самой высокой плотностью.
Виктор посмотрел на одного, на другого и рассмеялся:
— Конечно нет.
Он сделал шаг вперед, но гориллы перестали улыбаться. Один из них протянул лапищу поперек дороги:
— Ну?
— Это же нелепо! — возмутился Виктор. — Я тридцать лет рандевист, и со мной еще никогда так не обходились!
— Мы не любим чужих, — снова сказал первый. — Они нас обзывают нехорошими словами. А вы знаете, как мы поступаем с фальшивыми членами общества? А теперь еще раз: у какой планеты самая высокая плотность?
Виктор смотрел на них, а они злобно смотрели на него.
— У Земли. Самая низкая у Плутона. Хватит?
Охранники переглянулись, но не успокоились.
— Детсадовский вопрос, мистер. Сколько времени длится уикенд на Сатурне?
В двух милях от заставы мы с Безотказэном, сидя в безотказэновской машине, лихорадочно выискивали ответы и подсказывали их Виктору через ушной микрофон. Машина была набита астрономическими книгами, но мы могли лишь надеяться на то, что вопросы не будут слишком туманными.
— Двадцать часов, — с облегчением выпалил Безотказэн.
— Около двадцати часов, — повторил Виктор для громил.
— Орбитальная скорость Меркурия?
— В афелии или перигелии?
— Не прикидывайся самым умным, парень. Средняя.
— Дайте подумать… Складываем обе… О господи, неужели это окольцованный зяблик?
Громилы даже не обернулись.
— Ну?
— М-м, сто шесть тысяч миль в час.
— Спутники Урана?
— Урана? — переспросил Виктор, стараясь потянуть время. — А вам не кажется забавным, что у них поменялось произношение?
— Спутники, сэр!
— Конечно. Оберон, Титания, Умб…
— Стоп! Настоящий рандевист начал бы с самой близкой!
Виктор вздохнул, и Безотказэн начал диктовать в обратном порядке:
— Корделия, Офелия, Бьянка, Крессида, Дездемона, Джульетта, Порция, Розалинда, Белинда, Пэк, Миранда, Ариэль, Умбриэль, Титания и Оберон.
Громилы посмотрели на Виктора, кивнули и расступились, сразу став подчеркнуто вежливыми.
— Спасибо, сэр. Извините, но, думаю, вы прекрасно знаете, как много народу лезет не в свое дело. Я уверен, что вы нас понимаете.
— Конечно, и хвалю вашу бдительность, джентльмены. Всего хорошего.