Эхо пляски в Храме
«...Но это ведь только кажется, что подобного рода скандалы отшумят и пройдут и все пойдет по-прежнему.
На самом деле это не так. Шумит здесь, а отзывается совсем в другом месте.
Недавно встречался с настоятелем крупного отдаленного монастыря, достаточно известного.
И тот горько сетовал, что после зимне-весенних московских скандалов с плясками в храмах его отдаленный монастырь покинули большинство благодетелей и «если раньше в неделю два автобуса с паломниками, то теперь два в месяц». Останавливается строительство, беднеет стол монахов и паломников, начались долги.
Вот так.
И если скандалов и провокаций, возможно, избежать нельзя (особенно только что упомянутых), то минимизировать их последствия можно».
Это Борис Якеменко.
Очень интересное свидетельство о реальном общественном и церковном отклике на события прошлого года.
Почему стало меньше паломников?
Их отпугнула пляска в храме?
Но само по себе очевидное оскорбление в адрес веры скорее сплачивает верующих. Они сочли подвергшийся поруганию храм утратившим благодать? Но пляска была в другом храме, а не в этом монастыре.
Общественное мнение вдруг резко поддержало кощунствующих плясуний?
Но этого точно не было в первую неделю после самого события. Тогда был консенсус в вопросе об осуждении этой пляски.
Значит, перемена в общественном мнении, причем не только в нецерковном, но и в околоцерковном (атеисты не будут паломничать автобусами) произошла позже.
Так что же произошло позже и реакцией на что именно стало охлаждение людей к церковной жизни?
Ответ очевиден: была продекларирована ставка на беспощадную роскошь.
Открыто и официально были озвучены тезисы, разительно отличавшиеся от того, что люди хотели видеть в Церкви: апология роскоши начальства и откровенная силовая мобилизация для отпора тем, кого, как оказалось, христианам никак не можно прощать и миловать.
Так что я вполне согласен с нынешним текстом Бориса Якеменко.
Но полтора года назад он писал совсем иначе. За это время звезда «Наших» закатилась. Якеменко в политической отставке. И теперь может думать и писать свободно. Может, в своем высоком философском досуге он сможет найти время и для того, чтобы открыто оспорить свои же суждения и приговоры тех дней.
Я же за это время от десятков священников слышал: число собственно прихожан не убавилось.
Но стало заметно больше холода вокруг Церкви. Стремительно истончается слой «симпатизантов». Те, кто ранее при случае с радостью по мелочи помог бы Церкви, теперь и в самом деле настроены скорее настороженно. Те, кто ранее при случайной встрече спрашивали: «батюшка, расскажите, посоветуйте, а как мне...», теперь говорят: «да что же у вас там...!».