...Мы начали скупать загрязненные территории для их очистки. Мы заработали на этом 2 млрд. долларов, покупая и восстанавливая земли...
мы основали или инвестировали в более чем 100 венчурных компаний или стартапов. Они касались загрязнения воды или воздуха, или управления распределением энергии в сетях; почти все эти идеи не были нашими - они принадлежали другим
Мы ведь инвестировали в 100 стартапов, но на тот момент не получали запросов на инвестирование в холодный синтез или LENR: а тут сразу три с интервалом в 30 дней. Мы профинансировали две из этих трех групп, и затем, как многие из вас знают, мы стали правооблада-
телями технологии Андреа Росси. Затем мы организовали гранты для университетских групп, проводящих
исследования в этой области, и продолжили финансировать дополнительные команды
Владимир Иванович, мы с вами знакомы много лет. Вы мне рассказывали о своих экспериментах с чернобыльской радиоактивной водой и биологическими культурами, которые эту воду дезактивируют. Откровенно говоря, такие вещи воспринимаются сегодня как пример паранауки, и я много лет не отказывался писать о них Однако новые ваши результаты показывают, что в этом что-то есть...
- Мной завершен большой цикл работ, начатый еще в 1990 году. Эти исследования доказали, что в определенных биологических системах могут проходить достаточно эффективные преобразования изотопов. Подчеркну: не химические реакции, а ядерные, как бы это ни звучало фантастически. Причем речь идет не о химических элементах как таковых, а именно об их изотопах. В чем тут принципиальная разница? Химические элементы тяжело отождествить, они могут появляться, как примесь, их можно занести в образец случайно. А когда меняется соотношение изотопов — это более надежный маркер.
поставили такой же эксперимент на цезии-137 — наиболее опасном из тех, что «наградил» нас Чернобыль. Опыт очень простой: поставили камеру с раствором, где был цезий плюс наша биологическая культура, и меряли активность. В обычных условиях период полураспада цезия-137 составляет 30,17 лет. В нашей камере этот период полураспада зафиксирован на 250 день. Таким образом, скорость утилизации изотопа увеличилась в десятки раз!
нами доказано, что цезий-137 можно ускоренно деактивировать в биологических средах. Специально подобранные культуры позволяют запустить ядерные трансмутации цезия-137 в барий-138. Это стабильный изотоп. И спектрометр этот барий прекрасно показал! За 100 дней эксперимента у нас активность упала на 25 %. Хотя по теории (30 лет полураспада) должна была измениться на доли процента.
Это тот же самый ядерный эффект, используемый Андреа Росси в своем аппарате Е-САТ. Только у Росси происходит слияние ядра атома никеля и водорода, а здесь — ядра марганца и дейтерия.
Следует отметить некоторые важные технические детали эксперимента. При его подготовке колбу помещали в печь, где она непрерывно прогревалась при 300°С в течение 15 часов и всё это время из нее откачивали газ. Вместе с прогревом колбы по вольфрамовой проволочке пропускали электрический ток, нагревавший ее до температуры 2000°С. После дегазации стеклянный патрубок, соединяющий колбу с ртутным насосом, расплавляли с помощью горелки и запаивали. Авторы работы утверждали, что предпринятые меры позволяли сохранить чрезвычайно низкое давление остаточных газов в колбе в течение 12 часов. Поэтому при подаче высоковольтного напряжения 50 киловольт между «спектральным» и крепежным электродами пробоя не было.
Айрион и Вендт выполнили двадцать один эксперимент с электровзрывом. В результате каждого опыта в колбе образовывалось порядка 1019 частиц неизвестного газа. Спектральный анализ показывал, что в нем присутствовала характерная линия гелия-4. Авторы предположили, что гелий образуется в результате альфа-распада вольфрама, индуцированного электровзрывом.
Эксперименты по электровзрыву вольфрамовых проволочек, как и по лазерному ускорению распада радиоактивных элементов, гораздо более сложны с технической точки зрения и могут быть воспроизведены только в серьезных научных лабораториях. В связи с этим на место вопроса о воспроизводимости эксперимента приходит вопрос о его повторяемости. Для экспериментов по низкоэнергетическим ядерным реакциям типична ситуация, когда в идентичных условиях проведения эксперимента эффект то присутствует, то нет. Дело в том, что не удается контролировать все параметры процесса, включая, по-видимому, и основной — пока не выявленный. Поиск нужных режимов идет практически вслепую и занимает многие месяцы и даже годы. Экспериментаторам не раз приходилось менять принципиальную схему установки в процессе поиска управляющего параметра — той «ручки», которую нужно «крутить», чтобы добиться удовлетворительной повторяемости. На данный момент повторяемость в описанных выше экспериментах составляет примерно 30%, то есть положительный результат получается в каждом третьем опыте.
Во времена моей студенческо-аспирантской молодости литературные методики имели свойство воспроизводиться, и первой реакцией руководителя на сообщение, что методика не воспроизводится, были нелицеприятные предположения, откуда растут руки у исполнителя. По прошествии тридцати лет первая реакция принципиально изменилась: опять эти (неполиткорректное упоминание национальности авторов статьи) начудили. И происходит это не только в химии, но и во всех дисциплинах, где существует понятие объективной истины и где воспроизводимость результатов — необходимый критерий научности.
Оценить количественно масштабы катастрофы (а это именно катастрофа) затруднительно, потому что исследований этого явления нет и вряд ли они возможны. Но есть результаты выборочного контроля в некоторых узких областях. Так, Гленн Бигли и Ли Эллис, ведущие специалисты американской фармацевтической компании «Amgen», в статье, опубликованной в журнале Nature (2012, 483, 7391, 531–533), рассказали о предклинических испытаниях антираковых препаратов, переданных в компанию университетскими лабораториями. Из 53 проверенных препаратов лишь 6 показали удовлетворительные результаты, данные по остальным 47, опубликованные, к слову сказать, в высокорейтинговых журналах, не воспроизвелись. Несколько более оптимистичны специалисты компании «Bayer», по их данным, опубликованным годом ранее в Nature Reviews Drug Discovery, воспроизводимость работ по онкологии, сердечно-сосудистым и женским заболеваниям составляет 20–25%. И это при том, что тестирование проводили высокопрофессиональные специалисты, заинтересованные в положительном результате испытаний, — ведь таким образом компании выбирают препараты для последующей коммерческой проработки.
Эти и некоторые похожие публикации вызвали широкое обсуждение. Опросы специалистов в этих областях показали, что в среднем 55% опрошенных сталкивались с невоспроизводимостью чужих результатов.