Полевая форма до 20 века

В число наших лагерных упражнений входила, между прочим, наводка понтонного моста. В те времена в наших войсках употреблялись понтоны двух родов: в конно-пионерных дивизионах понтоны, или лодки, были готовые, возившиеся на длинных роспусках; в саперных же батальонах понтоны были складные, то есть состояли из рам, которые известным образом складывались и обтягивались непромокаемой парусиной во время самой наводки моста. В нашем училище были складные понтоны. Это маленькое объяснение я считаю нужным сделать, чтобы понятнее был следующий рассказ.

Государь, помимо общих фронтовых смотров всем кадетским корпусам, производил каждое лето особый смотр нашему училищу, в искусстве наводить понтонный мост. Одно лето в Петергофе гостил несколько дней не помню какой-то прусский принц. Как раз во время его присутствия государь и назначил сделать нам смотр наводки моста. Когда мы явились к тому месту речки (протекавшей недалеко от лагеря), где назначено было перекинуть мост, наши фуры с понтонами были уже там, и мы, в полной парадной форме, с ружьями выстроились фронтом к речке. Скоро начали прибывать один за другим разные высокопоставленные особы: свиты государя, прусского принца и весь дипломатический корпус. Собрание было очень многочисленное и блестящее: эполеты, ордена, звёзды, ленты, шитье на мундирах, султаны касок, перья на шляпах - все это пестрело и блестело очень живописно на густой зелени парка. Мы с любопытством рассматривали невиданные мундиры иностранцев и перешептывались между собою. Наш полковник Скалон спокойно ходил перед фронтом, разговаривал с офицерами или подходил к нам с каким-нибудь замечанием. Он никогда не волновался перед приездом государя, зная, что мы постараемся и, как говорится, не выдадим его. Поэтому, выстроив нас, он скомандовал: вольно! и больше ни о чем не заботился.
...
Государь приехал на дрожках, которые остановились не вдалеке, со стороны правого фланга. Еще не выходя из экипажа, когда кучер только что задержал лошадь, государь крикнул нам издали:
- Хорошо, инженеры!
Это он, для начала, похвалил наше равнение. Затем, скинув шинель, он подошел к принцу, раскланялся со свитой и обратился к нам:
- Здравствуйте, дети!
- Здравия желаем, ваше императорское величество!
Государь сам начал командовать некоторые ружейные приемы, и что ни прием, то похвала от него: хорошо, дети! спасибо, инженеры! После ружейных приемов он скомандовал несколько построений и движений, и точно также за каждое или хвалил, или благодарил нас.
...
Окончив фронтовой смотр, государь приказал нам составить ружья и приготовиться к наводке моста. Для этой операции мы должны были переодеться: снять каски, портупеи, мундиры и надеть полотняные рубахи и фуражки. Все это было исполнено в одну минуту, и мы уже стояли, каждый номер на своем месте, у понтонных фур.

Когда последовала команда наводить мост, я заметил, что многие в свите вынули часы, чтобы определить время, в какое мы окончим работу. Живо мы разобрали содержимое фур, составили рамы, связали их, обтянули полотном и стащили к берегу; в понтоны сели гребцы и начали въезжать, один за другим, в линию моста. По мере того как понтоны выстраивались, на них накидывались продольные брусья и застилались сверху, поперек, широкими досками. Затем поставлены были стопки для перил, и чрез них протянуты веревки. Мост был готов.
- Сколько времени? - спросил кого-то государь.
- Семнадцать минут, ваше величество,- ответили ему. Государь обратился тогда одновременно и к своей свите и к нам.
- Вчера, - сказал он,- я смотрел наводку моста гвардейским конно-пионерным дивизионом. Они навели в двадцать три минуты, а эти дети в семнадцать минут. Спасибо, дети! Благодарю, полковник Скалон!

Государь пошел по мосту на другой берег реки и вся свита, человек по крайней мере в двести, последовала за ним. Когда они переправились, государь приказал провести по мосту батальон пехоты (бывшего дворянского полка) и батарею артиллерийского училища, которые собственно для этого были уже приготовлены. Батальон прошел повзводно, в ногу, производя этим равномерную качку понтонов. Но когда поехала артиллерия, то у одного из ездовых лошадь заупрямилась и придвинулась слишком близко к перилам. Протянутая веревка, разумеется, не могла ее удержать. Лошадь наступила на самый край настилки, доска опрокинулась, и лошадь провалилась в понтон, к счастью, не задавив и даже не задев сидевшего в нем гребца. Понтон, прорванный ногами лошади, погрузился на дно. Сидевшие по концам его гребцы поплыли к берегу. Вся часть моста над этим понтоном провалилась, и вода, встретив препятствие, клокотала тут, как в шлюзе. Я, в числе других товарищей, был в это время на берегу. Как только катастрофа совершилась, одни из нас побежали на мост, а другие, в том числе и я, бросились в воду, отстегнуть от постромок провалившуюся пару лошадей и вывезти их на берег. Лошади путались в веревках, связывавших понтон, пугались от этого, брыкались, и большого труда стоило кое-как, сладить с ними. Лошадь, с которой я возился, лягнула меня в борьбе, но так как это происходило в воде, то удар был не силен и последствий не оставил. Выпутав ее, я вплавь притащил ее за уздечку на берег и передал артиллеристам.

Государь любил подобные приключения, испытывая на них находчивость к смелость молодежи. Так и в этом случае: как только провал части моста случился, государь пошел по мосту обратно. Это значило, что к тому моменту, когда он подойдет к провалу, проход через него должен быть готов. Мы очень хорошо знали все привычки и требования государя. Сложить запасный понтон, ввести его на место и восстановить разрушенную часть моста - не было никакой возможности в такое короткое время, пока государь сделает не более сотни шагов. Поэтому товарищи мои, которые прибежали на мост, догадались положить через место провала рядом три или четыре настилки, образовав, таким образом, довольно широкий помост. Ничем нельзя было угодить государю лучше, как подобною быстротою и сообразительностью. Его не задержали ни секунды, и, дойдя до провала, он не останавливаясь прошел по настеленным доскам.
- Спасибо, инженеры! - крикнул он, вступив на этот берег. Но прусский принц, дойдя до провала, не сразу решился вступить на импровизированный помост: пробовал ногами его прочность, пошел очень медленно и балансируя на шатавшихся досках. Его немецкая свита проделывала то же самое, сильно замедляя переправу остальных. Тогда государь, не любивший никакой мешкотности, крикнул немцам:
- Plus vite, messieurs, plus vite! [Быстрее, господа, быстрее (фр.)]
Они поневоле поторопились, а за ними переправились дипломатический корпус и вся остальная свита. Но на том берегу оставался еще батальон пехоты и артиллерия, которую нельзя было переправить по трем дощечкам. Поэтому, как только последний из свиты перешел, мы вытащили из разрушенного места погибший понтон, ввели взамен его запасный и восстановили мост в прежнем виде. Батальон и батарея прошли на этот раз обратно без приключения.

Разборка моста и укладка его на фуры произведена была точно так же быстро и отчетливо, как и наводка. Когда все работы были кончены, мы снова надели мундиры, амуницию, взяли ружья и выстроились во фронт.