Спас положение опиум. Поначалу европейцы на него не ставили, они просто пробовали ввозить разные новые товары в надежде, что какой-то, что называется, пойдет. И опиум пошел: если во второй половине XVIII века крупнейшим рынком сбыта производимого Ост-Индской компанией опиума был малайский остров Пенанг, а на рубеже XIX века — Ява, то к 1820 году свыше 90% ее опиумного экспорта, то есть более 5000 ящиков в год, приходилось на Китай.
Но Китай был далеко не простым торговым партнером. Главным образом потому, что европейцам почти нечего было предложить Поднебесной взамен чая. В самом начале XIX столетия экономика Китая, безусловно, была самой мощной в мире. ВВП страны, по некоторым оценкам, превосходил соответствующий совокупный показатель Европы. Более того, Китай был почти самодостаточен, то есть производил почти все, в чем нуждался. Поэтому он держал границы закрытыми и свел внешнюю торговлю если не к нулю, то к тоненькому ручейку.
Главным образом потому, что европейцам почти нечего было предложить
У Китая сегодня — первая экономика мира, производящая до 40% мирового объёма реальных (а не фиктивных, спекулятивных и «виртуальных» — это важно!) товаров и услуг.
У Китая — полуторамиллиардный внутренний рынок.
У Китая — золотой запас, по разным оценкам, в 2-3 раза превышающий официально объявленные 1600 с лишним тонн.
У Китая — мощный ракетно-ядерный потенциал, который также намного больше официально признанного.
У Китая — своя сфера влияния глобальных масштабов, куда входят не только большинство стран АТР с мощной диаспорой хуацяо, но также БРИКС, ШОС и «чёрная» Африка южнее Сахары.
У Китая — гигантский объём реальных активов по всему миру.
То есть у Китая «все козыри на руках", плюс биржевым обвалом и девальвацией юаня пекинские товарищи во главе с Си Цзиньпином сильно обескровили социальную базу мелкобуржуазной оппозиции — те 90 с лишним миллионов «внутренних инвесторов", которые вложили около 3 трлн своих долларов в фондовый рынок КНР.
В сфере финансов — перехода с долларовых расчётов на расчеты в национальных валютах (возможно, практически синхронные девальвации рубля и юаня были подготовительными мерами к этому переходу), а также отвязки эмиссии рубля от объёма «валютных резервов» Центробанка РФ и отказа от дальнейшей покупки treasures американского казначейства; замена «вашинтонского консенсуса» на основе Ямайских финансовых соглашений 1976 года «пекинским консенсусом".
Как мы видим, перед руководителями двух стран стоят огромные по своей важности задачи, решение которых потребует серьёзных и длительных усилий. Между тем работа уже начата, и мы увидим в ближайшее время, как разворачиваются масштабные по своей важности и по объёмам программы. И конечно, нам следует помнить о серьёзнейших трудностях, которые предстоит преодолеть двум руководителям. И если товарищ Си уже в значительной мере преодолел внутреннюю оппозицию и утвердил во внутриполитической жизни страны базовую идеологему «социализма с китайской спецификой", который осуществляет программу Великого шёлкового пути и поясов развития, то Москве и Кремлю в этом отношении предстоит ещё многое сделать. В первую очередь — «изгнать бесов либерализма» как из финансового блока правительства, так и из ведущих информационных структур. Поскольку связка с «красным драконом» подразумевает выработку не только общих технических регламентов, но и общих идеологических концептов, строящихся на едином стремлении к строительству нового мирового устройства, отвечающего идеалам свободы, прогресса и справедливости.