Жизнь в СССР

Попытка построения социализма в отдельно взятой стране привела не только к колхозам и вере в светлое будущее, но и к возникновению такой уникальной аномалии, как «торговая мафия». Разбираемся, насколько преступной она была.

«Хозяин юга» Френкель

Хищения в СССР были всегда, даже в годы военного коммунизма. Декрет «О взяточничестве» появился уже 8 мая 1918 года. Во времена НЭПа работа многочисленных трестов сопровождалась взятками, аферами и целым шлейфом других преступлений. При этом покрывали их местные власти и чиновники.

Считается, что прототипом миллионера Корейко из «Золотого теленка» стал Константин Коровко, который проводил махинации еще при царском правительстве, но успел отметиться и при новых властях. Он был далеко не единственным. Так, жизнь другого «советского олигарха» Нафталия Френкеля на страницы книг не попала, но в реальной истории он наследил достаточно.

В двадцатые годы Френкель создал в Одессе целую империю по доставке из-за границы и фальсификации на месте разнообразного дефицита. Продукция продавалась почти во всех магазинах на юге. Именно благодаря ему в Стране Советов знали, что всю контрабанду делают на Малой Арнаутской улице.

Обслуживали интересы Френкеля небольшая флотилия, множество артелей и целая армия курьеров. Среди последних были не только простые перевозчики товара, но и торговые представители, которые предлагали продукцию на реализацию по всей Советской России.

Читайте также: Торговля на службе социализма: универсам, или попытка советского супермаркета>>

Масштабы бизнеса оценить сложно, но, когда власти все-таки решили уничтожить этот картель, личный представитель Дзержинского Терентий Дерибас пришел к выводу, что вся структура ОГПУ на юге куплена Френкелем. Деньги предложили и гостю из Москвы, но тот не стал «договариваться». Вместо этого он выписал из столицы целый железнодорожный состав чекистов, которые неожиданно разгромили трест Френкеля.

Даже попав в конце концов в тюрьму, Френкель умудрился отделаться десятью годами, а потом еще и стал одним из авторов идеи ГУЛАГа. Впоследствии он дослужился до генерал-лейтенанта и получил три ордена Ленина.

(таблицу смотрите по ссылке)

Что касается торговых махинаций, статистика говорит сама за себя: в 1935 году в госторговле и потребкооперации осудили 96 тысяч человек, из них 311 расстреляли, почти 21 тысяче дали больше 5 лет, 39 тысяч получили до 5 лет. Так что коррупция в СССР существовала всегда. Другой вопрос, что особенно нагло, масштабно и даже можно сказать демонстративно советская торговля начала проводить свои аферы уже в шестидесятых годах.

Пирамида взяток «Гастронома № 1» в ГУМе

Работники советской розницы представляли довольно крупное и не самое открытое сообщество. Коррупция начиналась с устройства на работу. Хлебное место можно было получить исключительно по блату и/или за мзду. В первую очередь речь шла, конечно, о директорах магазинов, рынков, торговых предприятий и объединений. Но не только. Деньги и знакомства нужны были для того, чтобы стать завотделом, рубщиком мяса, барменом и так далее. Иногда речь шла и о простых продавцах. Если устроиться на работу в обычный магазин было реально, то в областной ЦУМ с улицы не брали никого.

Приемом на работу коррупция не ограничивалась. Обычно все работники в той или иной степени участвовали в махинациях, списывали определенные нормами потери, придерживали дефицит, торговали им с черного хода, недовешивали. Начальники отделов платили дань директору магазина. Как это работало, можно посмотреть на примере материалов дела.

Директором московского «Гастронома № 1» в ГУМе Тверетинов стал в 1969 году и с самого начала организовал дело так, что заведующие отделами платили ему ежемесячно 100-300 рублей в зависимости от коммерческой ценности подразделения. Подразумевалось, что за это тот закрывает глаза на их «операции» и обеспечивает продукцией, которая пользуется повышенным спросом, то есть дефицитом.

Сейчас смешно читать, но отдельно надо было заплатить за переходящее «Знамя почета», звание «Отличник торговли» и прочие торговые регалии. Все это не давало особенных бонусов, но «весило» в рублях солидно. Скажем, получение таблички «образцовый отдел» требовало взноса в 400 рублей.

Арестовали Тверетинова в 1983 году. К тому моменту один из начальников отдела, заведующий гастрономии Яковлев, который работал с ним с самого начала, успел «поднести» взяток на десять тысяч рублей.

Читайте также: Торговля на службе социализма: вендинг по-советски>>

Но не стоит думать, что такие поборы были главным источником доходов для директоров магазинов. Действовали намного изобретательнее: от продажи остродефицитных товаров из-под полы до реализации левого товара.

Например, по делу того же «ГУМа» посадили директора плодоовощной конторы, который списывал качественные овощи и фрукты, потом неофициально поступавшие в гастроном. Довольно часто товар (например, обычную картошку) по документам записывали вторым сортом, а продавали как первосортный. Подкладывали продукцию цеховиков, которую те производили из государственного сырья. Плюс в СССР очень четко соблюдались нормы естественной убыли товара. При этом испорченный товар не стеснялись положить на полку, а сэкономленный таким образом дефицит шел на черный рынок. Именно директора снимали сливки с таких операций.

Махинации приносили миллионы, поэтому взятки с подчиненных были нужны скорее для того, чтобы повязать всех в коллективе, сделать соучастниками. Рядовых сотрудников, в свою очередь, одаривали привилегиями. Тоже абсолютно незаконными. В том же ГУМе работникам мясного отдела разрешалось в конце смены взять домой два килограмма отборного мяса. Грузчиков бесплатно кормили, давали бутылку водки на четверых, закуску и несколько рублей «премии». Даже уборщицы получали десять рублей за одну смену.

Меховая корпорация

Еще одна преступная схема – история Льва Дунаева, одного из создателей «меховой» мафии. Вначале он вложил собственные деньги для ускорения строительства цеха по выделке пушнины горпромкомбината города Сарань. Совладельцем этого бизнес стал Петр Снобков – директор такого же комбината в Абайске. Будучи опытным хозяйственником, он сумел очень эффективно использовать деньги инвестора, внедрил различные технологии по экономии мехов, наладил выпуск левой продукции. Активно закупали и неучтенные шкурки. В результате, по всему СССР в магазины отправлялась остродефицитные шубы и меховые шапки как бы сверх официального распределения.

Партнеры привлекли еще двух акционеров: директора комбината в Сарани Рудольфа Жатона и завкафедрой Карагандинской высшей школы МВД Иосифа Эпельбейма. Последний обеспечивал корпорацию защитой от внимания милиции и, в частности, ОБХСС. Благодаря заработанному капиталу Лев Дунаев довольно быстро стал директором Карагандинского горпромкомбината, который тут же включился в схему работы. Только перед самым разоблачением Дунаев уволился и продал свою долю в бизнесе подельникам-партнерам.

Масштабы деятельности были колоссальными. Когда в 1974 году меховых магнатов арестовали, было изъято 4,5 миллиона рублей наличными и 30 килограмм золота. Всего по делу было осуждено 500 человек.

Сам термин «торговая мафия» распространился в СССР уже во второй половине восьмидесятых на волне гласности и телевизионных приключений отважного комиссара Каттани. Созданию образа способствовали еще и массовые «андроповские чистки», в ходе которых многих руководителей советской торговли и промышленности приговорили к большим тюремным срокам. Но подразумевалось явление, которое широко, хотя и не официально, обсуждалось в обществе, начиная с шестидесятых. По крайней мере, анекдот про недавно назначенного заведующего складом, который удивляется, что на такой должности ему еще и зарплату будут платить, разлетелся по стране именно тогда.

И все же называть эту систему мафией не совсем правильно. Прорастая внутрь торговли, она так и не выработала свою омерту. В отличие от Коза Ностры, советская торговая мафия никогда не имела четкой структуры и донов, группировки не воевали за сферы влияния, путь на вершину не был усеян трупами, да и главной целью была не власть, а деньги.

Даже идея повязать всех общими преступлениями не работала. Нет, она была по-своему разумной. Хищение десяти тысяч рублей и больше по уголовному кодексу считалось особо крупным и тянуло на срок от 8 до 15 лет с конфискацией или даже смертную казнь. Тот самый начальник гастрономического отдела Яковлев как раз наработал на эту сумму. Вот только, когда за дело взялось КГБ, круговая порука не помешала соучастникам тут же сдать друг друга. Все дело в том, что сами авторы и исполнители многочисленных схем считали себя не преступниками, а предпринимателями. Парадокс советской торговой мафии заключался в том, что логика их действий была абсолютно не мафиозной.

Обычно ситуация развивалась так. Один предприимчивый руководитель находил способ получить на руки левый товар. Он обращался к человеку, который мог его сбыть. Если партия небольшая, то это был обычный спекулянт с рынка. Но серьезные люди получали «левак» промышленными объемами, поэтому лучше всего для реализации подходили магазины. Их директора при этом выступали партнерами, получая за участие в схеме свою долю.

Часть продукции могла уйти дальше, вплоть до организации канала для вывоза ее за границу, как это произошло с черной икрой из «Океанов». Тогда количество партнеров в цепочке увеличивалось. Любой из них мог выйти из дела. Уходя на повышение, как правило, не оставались в афере, продавали свое место приемнику. На хорошем посту в министерстве можно было относительно без риска получать огромные суммы исключительно за покровительство.

С реальными мафиози их роднила, пожалуй, только проблема легализации доходов. Даже схемы использовались похожие. Например, находили клады. Гайдай в «Бриллиантовой руке» ничего не выдумал. По официальным данным милиции, в 1976 году из 172 кладов 84 были откровенно подозрительными. Также использовали азартные игры. То есть покупали выигрышные лотерейные билеты. Зафиксирован случай, когда в 1968 году задержали гражданина, который готов был заплатить за билет с выигрышем в пять тысяч рублей двадцать семь с половиной тысяч.

Нельзя говорить, что абсолютно все представители так называемой советской торговой мафии в настоящее время благополучно избежали бы внимания правоохранительных органов. Но большинство из них действительно сейчас заботили бы вопросы построения бизнеса, а не наступления уголовной ответственности за это. Так что рассматривать их правильнее как патологию социалистической экономики, а не элемент криминального мира.