Тяжелые артиллерийские снаряды. Основным производителем тяжелых снарядов сухопутной артиллерии (калибра более 100 мм) до ПМВ были Обуховский завод, Пермский завод, а также три других указанных выше завода горного ведомства. На начало войны четыре горных завода (включая Пермский) имели в работе уже 1,134 млн (!) снарядов калибров 42 и 48 лин и 6 дм (без учета более тяжелых), еще 23,5 тыс. снарядов имело в заказе Русское общество. С началом войны были сделаны экстренные заказы еще на 630 тыс. выстрелов тяжелой артиллерии. Таким образом утверждения о якобы малом количестве выпуска тяжелых снарядов до войны и в начале войны сами по себе есть абсурдный миф. В ходе войны выпуск тяжелых снарядов нарастал лавинообразно.
С началом войны началось расширение выпуска тяжелых снарядов на Пермском заводе. Уже в 1914 г. завод дал 161 тыс. тяжелых снарядов всех видов (вплоть до 14 дм), в 1915 г. – 185 тыс., в 1916 г. – 427 тыс., в том числе выпуск 48-лин снарядов был с 1914 г. учетверен (до 290 тыс). Уже в 1915 г. выпуск тяжелых снарядов велся на 10 казенных и частных заводах с постоянным расширением выпуска.
Дополнительно с 1915 г. был начат массовый выпуск тяжелых снарядов (вплоть до 12 дм) на группе Путиловских заводов – в 1915 г. сдано 140 тыс. снарядов, а в 1916 г.- уже около 1 млн. В 1917 г., несмотря на начавшийся развал, группой изготовлено 1,31 млн. тяжелых снарядов.
Наконец, организация Ванкова изготовила за год с конца 1916 г. по конец 1917 г. более 600 тыс. готовых тяжелых снарядов, освоив новый для России выпуск снарядов из сталистого чугуна.
Как закончился фашизм в Италии, великолепно показано в начальной сцене одного из моих любимейших фильмов - "Шкура" ("La pelle", Франция-Италия, 1981 г.; Берт Ланкастер, прочтя сценарий, согласился сыграть в нём бесплатно). Небольшая неапольская площадь прямо на берегу моря, звучит музыка. Все сидят за столиками на улице чуть ли не под портретом Муссолини и попивают вино. Раздаётся стрельба. На площадь врываются американские солдаты. Музыка смолкает. Увидев посетителей кафе, американцы останавливаются. Офицер настороженно спрашивает: "Где фашисты?" Почтенный сеньор в белом костюме недоуменно отвечает: "В Неаполе нет фашистов. Мы все здесь антифашисты!" Оркестрик опять начинает играть, итальянцы братаются с американцами. Пьют за столиками уже вместе. Фашизм кончился, началось празднование Освобождения.
...
В случае необходимости европейцы могут изобразить кого угодно и что угодно, но реально принцип в европейской политике всегда один - Париж стоит мессы. Слова, сказанные в разгар религиозных войн вождём религиозной партии, трижды сменившим религию (в итоге он основал династию, приведшую Францию к мировой гегемонии). Конечно, для публики Генрих Наваррский наговорил много чего. Но для себя он всегда называл вещи своими именами. Европейцам это свойственно, как никому другому.