>Работайте, уважаемый... доказывайте мне нашу неполноценность... транспарант на спину!
Эпиграф:
- Какой я дикарь? - хмуро отозвался Шариков, - ничего я не дикарь.
Многие резунисты, Вантала в их числе, очень любят показывать всем наши грозные "кулаки" и удивляться как же с их помощью не удалось ничего сделать. Мы-де не успели замахнуться, а как замахнуться бы нам дали ещё две недельки, так летели бы все враги вверх тормашками...
Прямо слышу интонации то ли Шарикова, то ли Швондера. На телеге, в кожанке в 20-х, на трибуне в гимнастёрке в 30х, да и в костюме парторга (из Берёзки) в 80х. При этом Швондера, рядящегося иногда в профессорские одежды, и пытающегося сделать умное лицо. Даже меняющего фамилию на фамилию известного полководца.
Только вот незадача. Если отвлечься от Швондерского хорала, возникают неудобные вопросы.
-" Если Стаханов сделал 14 норм, может, у остальных что-то в организации труда, и нормы к тому же просто занижены?" (кто-то из известных французов, по итогам визита в СССР в начале 30х)
-" Если у нас 8 дворников, и двор грязный, может стоит выгнать шестерых и двум платить вчетверо, но чтобы двор института был чистый?" (с) П.Л. Капица
- "Сорок соракарублёвых педагогов приведут к разложению любой коллектив" (с) Макаренко. Кстати, Макаренко в отличие от Капицы удалось получить желаемое - 15 восьмидесятирублевых ставок для педагогов колонии ...
"Не по чертежу?- переспросил француз. И продолжил: "на первый раз- пишет заявление, чтобы разрешили возместить убыток нанесенный фирме, на второй раз- увольняют, и ни одна приличная фирма его не возьмет..."
"Мда- строго..." хмыкнул Туполев "Нашим бракоделам такой бы порядок..."
И вообще, стоит помнить об одной но очень хлесткой характеристике -
- Голубчик, вы меня знаете? Не правда ли? Я - человек фактов, человек наблюдения. Я - враг необоснованных гипотез. И это очень хорошо известно не только в России, но и в Европе. Если я что-нибудь говорю, значит, в основе лежит некий факт, из которого я делаю вывод. И вот вам факт: вешалка и калошная стойка в нашем доме.
- Это интересно...
"Ерунда - калоши. Не в калошах счастье", - подумал пес, - "но
личность выдающаяся."
- Не угодно ли - калошная стойка. С 1903 года я живу в этом доме. И вот, в течение этого времени до марта 1917 года не было ни одного случая - подчеркиваю красным карандашом: н_и о_д_н_о_г_о - чтобы из нашего парадного внизу при общей незапертой двери пропала бы хоть одна пара калош. Заметьте, здесь 12 квартир, у меня прием. В марте 17-го года в один прекрасный день пропали все калоши, в том числе две пары моих, 3 палки, пальто и самовар у швейцара. И с тех пор калошная стойка прекратила свое существование. Голубчик! Я не говорю уже о паровом отоплении. Не говорю. Пусть: раз социальная революция - не нужно топить. Но я спрашиваю: почему, когда началась вся эта история, все стали ходить в грязных калошах и валенках по мраморной лестнице? Почему калоши нужно до сих пор еще запирать под замок? И еще приставлять к ним солдата, чтобы кто-либо их не стащил? Почему убрали ковер с парадной лестницы? Разве Карл Маркс запрещает держать на лестнице ковры? Разве где-нибудь у Карла Маркса сказано, что 2-й подъезд калабуховского дома на Пречистенке следует забить досками и ходить кругом через черный двор? Кому это нужно? Почему пролетарий не может оставить свои калоши внизу, а пачкает мрамор?
- Да у него ведь, Филипп Филиппович, и вовсе нет калош, - заикнулся
было тяпнутый.
- Ничего похожего! - громовым голосом ответил Филипп Филиппович и налил стакан вина. - Гм... Я не признаю ликеров после обеда: они тяжелят и скверно действуют на печень... Ничего подобного! На нем есть теперь калоши и эти калоши... мои! Это как раз те самые калоши, которые исчезли весной 1917 года. Спрашивается, - кто их попер? Я? Не может быть. Буржуй Саблин? (Филипп Филиппович ткнул пальцем в потолок). Смешно даже предположить.
Сахарозаводчик Полозов? (Филипп Филиппович указал вбок). Ни в коем cлучае! Да-с! Но хоть бы они их снимали на лестнице! (Филипп Филиппович начал багроветь). На какого черта убрали цветы с площадок? Почему электричество, которое, дай бог памяти, тухло в течение 20-ти лет два раза, в теперешнее время аккуратно гаснет раз в месяц? Доктор Борменталь, статистика - ужасная вещь. Вам, знакомому с моей последней работой, это известно лучше, чем кому бы то ни было другому.
- Разруха, Филипп Филиппович.
- Нет, - совершенно уверенно возразил Филипп Филиппович, - нет. Вы первый, дорогой Иван Арнольдович, воздержитесь от употребления самого этого слова. Это - мираж, дым, фикция, - Филипп Филиппович широко растопырил короткие пальцы, отчего две тени, похожие на черепах, заерзали по скатерти. - Что такое эта ваша разруха? Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все стекла, потушила все лампы? Да ее вовсе и не существует. Что вы подразумеваете под этим словом? - яростно спросил Филипп Филиппович у несчастной картонной утки, висящей кверху ногами рядом с буфетом, и сам же ответил за нее. - Это вот что: если я, вместо того, чтобы оперировать каждый вечер, начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха. Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной начнется разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах. Значит, когда эти баритоны кричат "бей разруху!" - я смеюсь. (Лицо Филиппа Филипповича перекосило так, что тяпнутый открыл рот). Клянусь вам, мне смешно! Это означает, что каждый из них должен лупить себя по затылку! И вот, когда он вылупит из себя всякие галлюцинации и займется чисткой сараев - прямым своим делом, - разруха исчезнет сама собой. Двум богам служить нельзя! Невозможно в одно и то же время подметать трамвайные пути и устраивать судьбы каких-то испанских оборванцев! Это никому не удается, доктор, и тем более - людям, которые, вообще отстав в развитии от европейцев лет на 200, до сих пор еще не совсем уверенно застегивают свои собственные штаны!"
Дай Бог и мне о ней не забывать.
"Не следуй за большинством на зло, и не решай тяжбы, отступая по большинству от правды" (Исх. 23:2)