Почему рынок неправильно понял Путина ("Newsweek", США)
Страх перед ренационализацией подпитывается неправильным пониманием российской системы, которая все еще удручающе далека от обеспечения главенства закона
Уильям Браудер (William Browder), 23 мая 2005
Иностранные владельцы акций строят свое представление о России на основании газетных заголовков о ЮКОСе, в которых президент Путин изображается как диктатор, уничтожающий самую продуктивную в стране компанию. На деле сегодня московский рынок ценных бумаг самый дешевый в мире, цены здесь на 50 процентов ниже, чем на других развивающихся рынках стран с переходной экономикой. Коэффициент доходности акций здесь составляет 6,3. Отношение прибыли на одну акцию к ее рыночной цене у российских компаний увеличивается, что отражает рост опасений относительно владения российскими ценными бумагами. За последние две недели рынок опустился еще на 7 процентов, что объясняется ожиданием вынесения обвинительного приговора бывшему руководителю ЮКОСа Михаилу Ходорковскому.
Что интересно, те, кто приобретает облигации, смотрит на Россию совсем по-другому. За последние два с половиной года уровень доходности 25-летних российских облигаций снизился с 12 до 6 процентов, а это отражает уверенность в том, что при обеспечении экономического роста в 7 процентов Кремль будет в состоянии расплатиться по своим долгам. В результате ставка за риск - разница между уровнем ежегодного дохода по облигациям и реальной прибылью, являющаяся количественной мерой страха на рынке ценных бумаг, существенно выросла. Надбавка за риск достигла рекордной отметки в 9,6 процента, став самой высокой в мире. А это говорит нам о том, что акционеры опасаются ренационализации в любой момент их активов, как это произошло с ЮКОСом.
Оправданы ли эти страхи? Нет. Причина, по которой Кремль уничтожил ЮКОС, состояла в том, чтобы не дать Ходорковскому захватить государство. Он был самым богатым и самым наглым из олигархов - группы из 22 человек, взявших под свой контроль 40 процентов экономики страны в ходе нечистых приватизаций 90-х годов, а затем приложивших неимоверные усилия, чтобы удержать все это богатство в собственных руках. Когда Ходорковский и его коллеги начали вкладывать свои деньги практически в каждую политическую партию на парламентских выборах 2003 года, он оказался в тюрьме. ЮКОС был уничтожен не потому, что Путин не беспокоится об иностранных инвестициях. Просто он гораздо больше беспокоится о том, чтобы остановить олигархов.
Страх перед ренационализацией подпитывается также неправильным пониманием российской системы, которая все еще удручающе далека от обеспечения главенства закона. Когда Кремль проанализировал данные о налоговой отчетности ЮКОСа, он выдвинул иск о налоговой задолженности на 27 миллиардов долларов, а это несуразно высокая цифра, явно предназначенная для того, чтобы уничтожить компанию. Вопреки критике, говорящей, что это является проявлением избирательной справедливости, Кремль выдвигает иски о налоговой задолженности практически всем. Однако, в отличие от ЮКОСа, обычно в результате переговоров суммы налоговой задолженности снижаются до такого уровня, чтобы государство объявило о своей победе, а компания продолжала процветать. Этот темный процесс более сродни итальянской, чем американской системе налогообложения.
Путин честный националист.
Стоит задуматься над тем, что его предшественник Борис Ельцин руководил такой системой, которая позволила распродать 30 процентов российской экономики в частные руки всего за 1,2 миллиарда долларов. А Путину удалось приватизировать всего 0,4 процента экономики за 4,7 миллиарда долларов. Доходность его деятельности оказалась почти в 300 раз выше, причем здесь видимо и речи не шло об оказании 'услуги за услугу'. Те, кто лучше всех знают Путина, а это российский народ, по-прежнему отдают ему 66 процентов своих голосов в поддержку.
Дело ЮКОСа отнюдь не разрушает экономику, как кое-кто пытается утверждать. Наоборот, в определенном плане оно помогает ее стабилизировать.
После ареста Ходорковского фактическая ставка налогообложения крупных российских компаний резко подскочила: у 'Сибнефти' она поднялась с 5 до 26 процентов, у 'Лукойла' с 16 до 30 процентов, а у 'Мечела' с 4 до 28 процентов. Это одна из причин, по которой в первом квартале текущего года прибыль государства от налогообложения увеличилась на 12 процентов, а за весь год может вырасти на 4 процента.
Еще одна из причин роста государственных доходов состоит в том, что Путин продолжает реализацию консервативных в финансовом плане реформ, что совсем не соответствует бытующим на Западе представлениям. Несмотря на все то внимание, которое уделяется укреплению в правительстве Путина бывших людей из КГБ, или силовиков, либералы по-прежнему занимают ключевые экономические посты, в том числе, посты министра финансов и министра экономики и торговли. Они борются с внутренними монополиями и продвигают вперед ключевые банковские реформы, подобные страхованию вкладов.
Вместо того, чтобы пустить по ветру внезапно свалившийся на голову денежный дождь от продажи нефти, как сделало бы большинство государств, они откладывают эти средства на черный день в стабилизационный фонд, в котором сегодня находится более 25 миллиардов долларов. Поэтому неудивительно, что покупатели облигаций любят Россию.
И не только они. Несмотря на все разговоры о том, как Кремль отпугивает иностранных инвесторов, Путин неоднократно давал свои личные заверения в том, что не существует никаких планов ренационализации. Иностранные стратегические инвесторы к его словам прислушиваются. С 2002 года прямые иностранные инвестиции в Россию утроились, увеличившись с 3,5 миллиарда долларов до 13 миллиардов. К ним относятся и сделки, недавно заключенные с компаниями General Electric и Coca-Cola. Доверие это получило дополнительный толчок к росту в марте этого года, когда Путин предложил объявить общую амнистию на все приватизационные сделки 90-х годов, что может устранить угрозу ренационализации многих первоклассных компаний, относящихся к разряду так называемых 'голубых фишек'.
Доверие к России утратили только ненадежные иностранцы, стремящиеся получить 'горячие деньги' на российском рынке ценных бумаг, но и это тоже изменится. С течением времени, когда они убедятся, что у государства нет программы ренационализации, такое доверие у них восстановится, хотя вначале этот процесс будет медленным. Затем, в 2008 году, после мирной передачи власти Путиным - а есть все основания полагать, что этот процесс будет мирным - сегодняшний чрезмерный пессимизм почти наверняка уступит место избыточному оптимизму. Мы часто видели это и прежде. И в итоге Путина будут вспоминать, может быть, с излишне горячей любовью, как реформатора, который смог добиться всего этого.
Уильям Браудер руководит Фондом 'Наследие' с капиталом в 1,3 миллиарда долларов, который является крупнейшим инвестиционным фондом, работающим в России