О "снарядном голоде" 1915:
Нехватка снарядов была вызвана не отсталостью страны (как утверждали Сталин и генералы-эмигранты), а головотяпством военного руководства. Военное министерство не доверяло русским промышленникам, считая их бесчестными и некомпетентными. Артиллерийский департамент был убежден в том, что пехота придумывает ужасы. Обратились к иностранцам за помощью. Но Россия всегда занимала последнее место в списке очередников. Она не только не могла сама платить за снаряды (пользовалась британскими кредитами), но и предоставляла спецификации в устаревших единицах измерения (в локтях). Тем не менее Россия имела два миллиона снарядов: они лежали в крепостях, которые теперь рушились.
Для облегчения положения русской армии Антанта решает провести Дарданелльскую операцию.
Несколько дней спустя Черчилль попытался подкрепить свой план, предложив великому князю Николаю, чтобы русские одновременно провели атаку Босфора с моря и с суши. С точки зрения стратегии предложение это было блестяще.
Но:
Даже Сазонов пишет:
«Мне была чрезвычайно неприятна мысль, что проливы и Kонстантинополь могут быть захвачены нашими союзниками, а не русскими… Когда Галлиполийская экспедиция окончательно была решена нашими союзниками… я с трудом мог от них скрыть, как больно поразило меня это известие».
То есть, Россия предпочла удавиться в угоду призрачным политическим интересам.
К 1917 наделали много снарядов, но:
В 1914 году в стране соблюдалась жесткая финансовая дисциплина; даже царь в целях экономии наклеивал на конверты свои марки. Однако война обходилась дорого, и правительство расписалось в собственном бессилии. Оно подрубило сук, на котором сидело: распорядилось не пить водку, тогда как треть доходов давала водочная монополия. Отсутствовал механизм сбора подоходных налогов, не было и среднего класса, основного источника военных займов в других странах. Правительству поэтому приходилось выпускать бумажные деньги — все больше и больше, так много, что начали ломаться печатные станки, а клиентам в банках выдавали огромные пачки ассигнаций и просили чернилами вписывать номера. Росло количество нулей и на банкнотах, и на ценниках. Никто не мог просчитать необходимого запаса продуктов, они могли затеряться где угодно: крестьянин отказался обменивать мясо и зерно на ненужные бумажки; банк заполнил свои хранилища не деньгами, а сахаром, более ценным. Вагоны шли полупустые из традиционно богатых зерновых районов, а в других местах их не хватало, и зерно гнило.
Большевики, конечно, много чего натворили, но они были только следствием.