Суворов. На этот раз Рымникский.

Особенно удачным для поляков и катастрофичным для русских стал мятеж в Варшаве, вспыхнувший 17 апреля. Расквартированные в городе русские полки совершенно не ожидали нападения и были застигнуты врасплох во время утреннего богослужения на Пасхальной неделе.
Всего в этот день в Варшаве было убито более 2200 русских солдат и офицеров, большинство из которых в момент нападения даже не были вооружены. Остальным с огромным трудом удалось вырваться из города. Это побоище вошло в историю как «Варшавская заутреня». Резня в Варшаве предопределила особую ожесточённость последующих сражений, в которых поначалу поляки под командованием Костюшко брали верх.

 

Суворов сознательно не брал на штурм Праги солдат тех полков, которые пострадали при «Варшавской заутрене». Но мстительные настроения царили и в других подразделениях русской армии.

23 октября по приказу Суворова артиллерия стала обстреливать польские позиции. В 5 часов утра 24 октября четыре штурмовые колонны русской армии устремились на штурм оборонительного вала.

Штыковая атака русских была неистовой. Даже видавшие виды офицеры Суворова потом писали, что ад Праги был сравним только с адом штурма Измаила.

 

Позже английские и французские газеты обвинят Суворова в том, что он учинил резню мирного населения Праги. На самом деле Суворов старался избежать крайностей, гарантировав безопасность тем жителям, которые доберутся до русского лагеря. Что касается жертв среди мирного населения, то они, безусловно, были. Причиной тому не только специфика уличных боёв, но и ожесточение русских солдат, желавших отомстить за «Варшавскую заутреню».

При этом Суворов умудрился вызвать недовольство Петербурга тем, что отпустил на свободу около 6 тысяч плененных в Праге повстанцев.

 

поздним вечером 3 ноября 1794 г., 12,5 тыс. солдат пехоты, 5,5 тыс. кавалеристов и 2,7 тыс. казаков русской армии повторяли следующие слова: «Згода! Отруць бронь!» В переводе с польского это значит: «Мир! Положи оружие!»

Приказ выучить три польских слова, да так, чтобы эта премудрость отскакивала от зубов, был отдан генерал-аншефом Александром Суворовым не в порядке повышения культурного уровня личного состава, а по делу — он сопровождался характерным дополнением: «Кои положат ружьё — тем вольность». Распоряжению зубрить конкретные слова предше­ствовал инструктаж: «В дома не забегать; неприятеля, просящего пощады, щадить; безоружных не убивать, с бабами не воевать, малолетков не трогать». Так в лагере русских войск готовились к штурму Праги — укреплённого предместья Варшавы.

 

Между прочим, в Петербурге Суворову даже попеняли за излишний гуманизм — статс-секретарь Екатерины II Дмитрий Трощинский писал: «Граф Суворов несносно досаждает несообразными своими там распоряжениями. Всех генерально поляков, не исключая и главных бунтовщиков, отпускает свободно в их домы, давая открытые листы».

 

---

Сюжет «Суворов и медицина» обычно сводится к цитате из его хрестоматийного произведения «Наука побеждать». Цитата призвана иллюстрировать снисходительное, а то и вовсе презрительное отношение военачальника к докторам, лекарствам, больницам и вообще всему, что связано с этой областью: «Бойся богадельни! Лекарствица тухлые, сплошь бессильные и вредные. Богадельни первый день – мягкая постель, второй день – французская похлёбка, третий день – гроб!»
Госпиталь – гроб?

Впечатление убийственное. Но, как это часто бывает, решительно неверное. Можно сказать – насквозь лживое. По той простой причине, что приведённая цитата неполна. Из каких-то загадочных соображений её обрывают на самом интересном месте. Если продолжить по-честному, то получится вот что: «Без лазарета и вовсе быть нельзя. Тут не надобно жалеть денег на лекарства, коли есть – купить, и сверх того, без прихотей».

В чём же дело? Куда мы определим Суворова? К мракобесам, что глумятся над докторами и медициной? Или, наоборот, к носителям и пропагандистам медицинского просвещения?

Второе, в общем, вернее. Но с одной серьёзной оговоркой. Суворова категорически не удовлетворял уровень современной ему медицинской науки. Более того – доктора, занимающиеся фундаментальными исследованиями, его попросту раздражали. Как в случае с теми, кто проводил опыты по гальванизму – сокращению мышц под стимуляцией электрического тока: «Всё им «кажется», всё они «предполагают», всё у них «может быть»… А гальванизма не знают и никогда не узнают! Нет! Не намерен я такими гипотезами жертвовать жизнью храброй армии!»

«Гипотезам», от которых пока что действительно не было никакой практической пользы, Александр Васильевич предпочитал хорошо проверенные средства, вскользь упомянутые в той же «Науке побеждать» вместе с именем единственного врача, которому Суворов доверял, как себе: «У нас есть в артелях корешки, травушки, муравушки… Помните, господа, полевой лечебник штаб-лекаря Белопольского!»

Ефим Тимофеевич Белопольский действительно по поручению Суворова и, возможно, с некоторым его участием разработал удивительно практичный, понятный и доступный лечебник «Правила медицинским чинам». В котором, ко всему прочему, соблюдался неплохой баланс между лечением как таковым и профилактикой.


...

Вот выдержка из приказа по Полоцкому полку, где рукой штаб-лекаря Белопольского добавлено: «Стараться, чтобы домашними простыми лекарствами запасены были все артели, которые описаны в предписаниях его сиятельства графа Суворова, да ещё и сверх оных иметь, где нужно, корку молодой ракиты на место хины, дрок-траву, цветы донничные». Как раз в Полоцком полку, который был только что принят Суворовым, смертность от лихорадок превысила все пределы. Так что кора ракиты «на место хины», а равно и корень дрока, помогающий при малярии, были весьма кстати.

Вопреки распространённому мнению, в списке величайших достижений Суворова первое место занимает вовсе не переход его армии через Альпы. Сам Александр Васильевич отдавал пальму первенства взятию турецкой крепости Измаил в 1790 году: «На штурм подобной крепости можно было решиться только раз в жизни». Но то была военная победа. О другом своём достижении Суворов умолчал. А ведь именно после Измаила он был отозван в Финляндию. Хотя боевые действия там в тот момент и не велись, смертность солдат была просто феноменальной. В одном из госпиталей от кишечных инфекций и цинги, настоящего бича северных широт, умирало по 50 человек в неделю. При таких темпах не помогало никакое пополнение.

Победы в лазаретах

И вдруг через месяц ситуация выправляется. Что было нужно? По-суворовски въедливое внимание к проблеме, скорейшая оценка ситуации и решение. То есть чисто тактические категории, о которых сам Александр Васильевич так и писал: «Три воинских искусства – глазомер, быстрота, натиск». С первыми двумя понятно. Но что, какие средства в атаке на дизентерию и цингу в данном случае обеспечили «натиск»? Что стало реальным оружием на поле боя?

Вот простые, доходчивые рекомендации Суворова, которые позволили быстро снизить смертность: «Солдатское желудочное средство – ревень и корень коневнего щавелю тоже. Предосторожности по климату: капуста, хрен, табак, летние травы; ягоды же в своё время, спелые, в умеренности, кому здоровы. Строгим соблюдением солдатского здоровья посредством кислой капусты, табаку и хрену нет скорбута (цинги), а паче при чистоте».


Под «чистотой» понималось не только подметание казарм и баня. Нынешнее элементарное правило «мойте руки перед едой» тогда соблюдалось немногими. В отдельных частях армии его, как ни странно, могли и вовсе игнорировать.

В отдельных, но только не в суворовских. Сам он с большим тщанием относился к ежедневному утреннему и вечернему туалету, включавшему обязательное умывание с мылом. Или в крайнем случае с корнем мыльнянки: «С фершалами собирать сей корень, и иметь его во всякое время в большом количестве».

Как результат практически была побеждена и дизентерия, смертность от которой в армиях XVIII столетия часто оставляла далеко в хвосте любые, даже самые катастрофические потери на поле боя. В суворовских же полках на 1796 год смертность от всех (!) болезней не превышала 0,012% от личного состава.

Самый же любопытный результат дало то, что большую часть своих офицеров Суворов сумел воспитать так, что все эти принципы здравоохранения, лечения, профилактики и гигиены они соблюдали и впоследствии. Русская армия в целом стала более здоровой.

---

Хотя в настолько ничтожную смертность от болезней поверить трудно. Наверняка или опечатка, или ошибка статистики, или в крайнем случае каким-то очень уж особым год выдался.