В.В. Шульгин. "1920 г". Очерки.
Я видел, как артиллерия выехала „на позицию“.
Там случилось вот что. Убили нашего фуражира. При каких обстоятельствах — неизвестно. Может быть фуражиры грабили, может быть нет… В каждой деревне есть теперь рядом с тихими, мирными, умирающими от тифа хохлами, — бандиты, гайдамаки, ведущие войну со всеми на свете. С большевиками столько же, сколько с нами. Они ли убили? Или просто большевики ? Неизвестно. Никто этим и не интересовался. Убили в такой то деревне — значит наказать…
Кого убило? Какую Маруську, Евдоху, Галку, Приску, Оксану? Чью хату зажгло? Чьих сирот сделало навеки непримиримыми, жаждущими мщения… „бандитами“?
Трехдюймовки работают точно, отчетливо. Но отчего так долго?
— Приказано семьдесят снарядов.
— Зачем так много?
— А куда их деть? Все равно дальше не повезем… Мулы падают…
Значит, для облегчения мулов. По своей деревне. По русскому народу, за который мы же умираем…"
В.В. Шульгин. 1920 г. Очерки. Российско-болгарское книгоиздательство. София, 1921. С. 15-16: Я видел, как артиллерия выехала на позицию. Позиция была тут же в деревне на огороде. Приказано было ждать до одиннадцати часов. Пятисот-подводный обоз стоял…
// bodmich.livejournal.com
Обожателям беглых на заметку.