


Выше (в главе IХ) уже было указано, что резкий упадок добычи нефти и всей обрабатывающей в Баку промышленности лишь случайно совпал с политическими событиями 1905 года и что изменение в положении дела не в пользу нашей нефтяной промышленности постепенно подготовлялось еще за долго до поступления критического момента чрезвычайным развитием нефтяной промышленности в других странах, в особенности в Соединенных Штатах Северной Америки, и недостатками в организации нашего нефтяного экспорта. Борьбу с американским нефтяным трестом можно было вести с расчётом на успех только теми же средствами, которыми пользовалась Standart Oil Company: прочным соглашением между собою бакинских нефтепромышленников на почве общих интересов в усилении экспорта, созданием собственного наливного флота и организацией своих агентур на главных рынках Европы и Дальнего Востока. Мы видели также, что робкие попытки в этом направлении, имевшие место в 1890-ых годах, вскоре рушились по причине характерной черты наших промышленников, отмеченной еще в 1876 году некоторыми из представителей промышленного мира в Баку — „недостатка сознания общности интересов, недостатка настойчивости в преследовании намеченной цели, горячности, с которой предприятия у нас обыкновенно начинаются, быстро сменяющейся полным охлаждением к делу“. Дело у нас развивалось, а то и просто только держалось при бывших в разные времена кризисах, благодаря двум—трём фирмам, создавшим в Баку крупные, хорошо оборудованные предприятия и на свой страх ведших экспортное дело. Несомненно, что и события 1905 года имели влияние на изменение положения бакинской нефтяной промышленности, в особенности на экспорт; но они были лишь толчком, поведшим за собою вступление в полную силу обстоятельств более общего характера, раньше существовавших. Крупные затраты на возобновление разгромленных промыслов, вздорожание рабочего труда, забастовки, стачки рабочих и пр. удорожили производство и этим сузили наши шансы борьбы на иностранных рынках; последние же и без того пользовались избытком предложения товара из других, кроме России, стран. Все это в конце концов привело к ограничению нашего экспорта известным минимумом, который особыми соглашениями с иностранными торговыми организациями гарантировали себе 2—3 крупные бакинские фирмы в интересах поддержания жизненности их собственных предприятий.






Любопытное социологическое исследование провели осенью 1909 года журналисты популярной «Петербургской газеты». В те годы еще не существовало мониторингов общественного мнения и подобных нынешним социологических опросов населения. Тем более сложной и ответственной оказалась задача, решить которую отважились журналисты, поставившие себе целью определить самых популярных личностей своего времени.
«Кого петербуржцы считают героями и героинями нашего времени?» – таким вопросом задались они. Чтобы ответить на него, журналисты проанализировали статистику продажи фотографий, приобретаемых публикой в виде карточек, открыток и гравюр. Источниками информации выступили коллекционеры-любители, владельцы магазинов эстампов и фотографы.
Результатом опроса стало уникальное исследование, появившееся на страницах «Петербургской газеты» в начале ноября 1909 года. Оно помогает нам сегодня представить ту систему координат, в которой существовало «интеллигентное общество» в начале ХХ века, позволяет узнать кумиров и аутсайдеров общественного мнения. Имена многих из них и сегодня на слуху, иные совсем позабыты, и знают их только лишь специалисты-историки…
Как оказалось в ходе исследования, по объемам продаж на первом месте шли открытые письма (открытки), с которыми ни в какое сравнение не шла продажа фотокарточек и гравюр. Среди открыток самым большим спросом пользовались изображения Лины Кавальери – певицы, оперной артистки, звезды европейских ресторанов. Ее считали «первой красавицей мира». Лина Кавальери часто гостила в Петербурге – публика ломилась на ее концерты в кафешантанах и летних увеселительных садах. Кроме того, Кавальери прославилась и на литературной ниве: ее «Наставления об искусстве быть красивой» служили настольной книгой едва ли не каждой модницы.
На втором месте среди открыток шли виды Невского проспекта.
На третьем месте – изображения Льва Толстого. Ни одна артистка и ни один писатель не пользовались таким бешеным спросом, как Лев Толстой.
Вслед за этими тремя лидерами фотографии следовали открытые письма на модную тогда тему воздухоплавания. Публика нарасхват разбирала портреты Цеппелина и Блерио, а также снимки их летательных аппаратов. Охотно покупали портреты героев «авиатики» – братьев Райт, Латама, графа де Ламбера, Вуазена.
Среди писателей, кроме Льва Толстого, пользовались популярностью, хотя и гораздо меньшей, портреты Леонида Андреева, Блока и Брюсова.
Из художников самыми популярными были Илья Репин и Константин Маковский: их портреты разбирали лучше всего. Кроме того, много спрашивали и репродукции их картин.
Среди композиторов в огромном спросе был Рихард Вагнер, а из отечественных – Римский-Корсаков, Чайковский и Рубинштейн. Из исполнителей на первом месте находились открытки пианиста Иосифа Гофмана, затем следовали пианист и дирижер Александр Зилоти, скрипач и дирижер Леопольд Ауэр и, наконец, виолончелист Александр Вержбилович.
Среди оперных певцов круглый год пользовался популярностью Федор Шаляпин. После него по количеству покупаемых открыток следовала знаменитая певица, артистка Мариинского театра Мария Николаевна Кузнецова-Бенуа. Затем шли красавица Петренко и московский тенор Смирнов. А вот интерес к прежнему любимцу публики певцу Леониду Собинову угасал…
Среди балетных артисток чаще всего покупали портреты талантливой балерины Анны Павловой. Много покупали открыток с изображениями балерин Тамары Карсавиной и Ольги Преображенской. Карсавину считали в ту пору одной из самых красивых женщин Петербурга. Кроме того, популярностью в балетном мире пользовались Вацлав Нижинский (в ту пору – солист Мариинки), хореограф Мариинки Михаил Фокин и танцовщик, педагог и балетмейстер Николай Легат. И, как ни странно, совсем не в моде оказалась Матильда Кшесинская.
Авторы исследования зафиксировали падение интереса публики к политике – после недавних бурных лет «первой русской революции».
Во времена Первой Государственной думы нарасхват шли изображения лидера «трудовой группы» Алексея Федоровича Аладьина и одного из лидеров кадетской партии, блестящего думского оратора Федора Ивановича Родичева. Напомним, именно ему принадлежало авторство знаменитого выражения «столыпинские галстуки».
К концу 1900-х годов, когда политические страсти спали, интерес публики к думским баталиям поутих, и фотокарточки с портретами депутатов продавались плохо. В спросе был только «незаменимый» думский скандалист, крайне правый Владимир Митрофанович Пуришкевич. Без остатка распродавались не только его портреты, но и любые карикатуры на него.

В структуре петербургского населения по состоянию на 1900 год почти половину всех мужчин (от 16 лет) составляли холостяки, а незамужние женщины – чуть больше 40 процентов всего женского населения Петербурга старше 16 лет. Складывавшаяся демографическая ситуация серьезно беспокоила городские власти. Раздавались даже предложения о введении специального «налога на холостяков».
«Я – старый холостяк, – заявлял депутат Государственной думы Каменский, – и с удовольствием платил бы налог в пользу многосемейных, сознавая, что избавлен от множества обязанностей, лежащих на отцах семейств».
Сторонники налога на холостяков ставили в пример некоторые европейские страны, где также были обеспокоены демографической проблемой. Во Франции шли разговоры о введении налога на холостяков с целью заставить их жениться и тем самым способствовать увеличению рождаемости. В Швейцарии введение подобного налога объясняли желанием облегчить налоговое бремя для многосемейных. «У нас, по поводу предполагаемого подоходного налога, считают необходимым установить для холостяков повышенное обложение по сравнению с женатыми», – отмечал обозреватель одной из петербургских газет.
Однако многие из тех, кто в силу своих государственных забот решал демографическую проблему, не пришли в восторг от идеи ввести налог на холостяков. «Нельзя всех холостяков обкладывать одной данью, да и было бы весьма несправедливо, если бы вы заставили холостого мужика платить в пользу многосемейного чиновника», – категорически высказывался член Государственного совета Кобылинский.
А по мнению заведующего статистическим отделением столичной Городской управы приват-доцента Степанова, ошибались те, кто думал увеличением числа браков усилить деторождение. «Петербургская статистика показывает, что прежде всего надо позаботиться о борьбе с детской смертностью, – считал он. – В Петербурге умирает пятьдесят процентов младенцев. Вот о чем надо подумать».
Другой причиной демографического кризиса называли увеличивающуюся день ото дня «расшатанность семейных нравов». По словам известного в Петербурге адвоката Адамова, почти каждый день к нему приходили лица обоего пола, которые жаловались на то, что решили разойтись вследствие неудачной семейной жизни.
«Никогда, кажется, семейные узы не были так слабы, а брачные узы так легко порывались, как в настоящее время, – говорил Адамов. – Наше время, очевидно, отмечено брожением не только в других областях жизни, но и в сфере семейной. Грустно, что во всей этой безурядице приходится страдать ни в чем не повинным детям, о которых менее всего думают супруги, так легко расходящиеся друг с другом».















А.И. Шингарёв. Вымирающая деревня. 1907.
С. 139:
"Грудных детей носят не очень аккуратно и не все матери готовы носить детей почаще, на указания большой опасности летней поры для самых маленьких детей, большую смертность их в это время сльшатся и до сих пор иногда пророческие ответы матерей: «Вот еще, что выдумали! Да если бы дети не мёрли, что бы с ними и делать, и так самим есть нечего, скоро и избы новой негде будет поставить!» Этот беспощадный вывод житейского реализма указывал я в своём отчёте за 1900 год, это суровое умозаключение полуголодной крестьянки могло иметь место только в некультурной среде безземельной деревни, очерствившей душу и озлобивший ум вечной погоней за куском хлеба. Тут усиленная смертность детей не является нежелательным антисанитарным явлением, не призаётся за "народное бедствие", не требует борьбы. Смерть - желанная избавительница от лишнего рта для родителей, от бесконечной безысходной нужды для ребёнка."


