Борьба за копирайт: чем дальше, тем страшнее

Пипец. Ну, про то, что Amazon с электрокнижек своих читателей дистанционно поудаляла роман «1984» (символично!) - это уже все слышали.

Но вот в этом интервью гендиректора «Литреса» одна фраза меня просто убила:

«Ситуация точно такая же, как с бумажными книгами: если вы купили книжку и дали ее почитать соседу, вы тоже нарушаете законодательство.»

Нет, понятно, что это болезненная фантазия очередного копираста, но ход мыслей очевиден.

Ладно, промолчу дальше, но жить всё страшнее...

Истинно-Европейский ответ пиратам.

С сомалийскими пиратами, правда, справиться пока что выходит не очень, но зато вот со шведскими – только так! И, видя раскачивающиеся на нок-рее тела обитателей Пиратской Бухты, каждый поборник Копирайтных Ценностей должен испытывать натуральный оргазм – вот он, пришедший-таки на нашу улицу праздник! Жаль, конечно, что этих евро-коммуняк, укравших посредством своих файлообенников бессчетные миллионы уёв у впавших из-за того в нищету медиакорпораций, на Шведской зоне вряд ли опустят (чего, помнится, мстительно желал здешним пиратам один коллега-фонтаст) – но не будем требовать от жизни слишком многого. И так неплохо вышло, как говорено в древнем преферансном анекдоте.
Памойму — самое время закрепить успех и выйти с соответствующими законодательными инициативами по коррекции безобразно попустительского законодательства об аффтарском праве. И, поскольку теперь (по прен-цен-денту) закреплена возможность определять ущерб от пиратства по _упущенной_выгоде_ (исходя из потенциальной цены продукта, устанавливаемой самим же правообладателем), возможности тут открываются – феерические!
Ну, во-первых, библиотеки следует вааще ликвидировать как класс. Не всяких там Мошковых, я имею в виду (тут и без того всё ясно), а традиционные, бумажные – от нашей сельской из поселка Угоры до Библиотеки Конгресса. Берем формуляр каждой книжки, глядим на список про-читателей и проникаемся священной классовой ненавистью ко всем этим совковым любителям халявы. Это ж ёбнуцца можно – сколько книжек за все эти годы эти мерзавцы в итоге злонамеренно _не_купили_, и какой _упущенной_выгоды_ лишили издателей!
И вааще – книга должна быть продаваема в одни руки, с регистрацией по паспорту и всеми делами, а за нахождение у тебя незарегистрированной (чужой) книжки надо сразу неиллюзорно сажать – как за пиратский софт в компьютере. А то, вишь, взяли моду: купил книжку – и ну пускать ее по рукам, давая «почитать» всем встречным-поперечным! Это ж сколько _упущенной_выгоды_, а? И, кста, продавать книги надо только запаянными в целлофан, ну, как порногламурные журналы; а то ведь как получается – берет он, умник, с лотка книжку, открывает наугад, читает три абзаца и, со словами «Унылое говно», откладывает обратно… А не должно быть такого! – типо, тронул-ходи!
А самое-то, самое главное – надо законодательно запретить отрицательные рецензии на книги и фильмы. Они ж понижают продажи – а значит, за них можно судить как за «подрыв профессиональной репутации», или за «недобросовестную рекламу», ну, лоеры разберутся. Вот, допустим, берут создатели эпического говнофильма «Бумажный солдат» число реальных просмотров, сравнивают со своими представлениями о том, сколько народу должно было бы (по ихнему) поглядеть тот гениальный креатифф – и относят разницу (и _упущенную_выгоду_, соответственно) на счет СМИ-шных и ЖЖ-шных зоилов, публично аттестовавших креатифф «Унылым говном» (тм) А нефик! – пускай теперь ответят за базар, и за недополученную выгоду (в уях желательно, по курсу на день публикации)…
Кто-то тут уже заметил, что, дескать, свезло Гуттенбергу – в наше время корпорация монахов-переписчиков вчинила бы ему такой иск, за СВОЮ недополученную выгоду, что привет горячий настал бы всему книгопечатанию…

 

у них:
Студенту влепили 21 млн. рублей штрафа

Американский студент приговорен к штрафу в 675 тысяч долларов за скачивание и распространение через файлообменную сеть музыкальных композиций. Такое решение вынес суд, рассмотревший иск четырех звукозаписывающих компаний к 25-летнему Джоэлю Тененбауму — студенту университета Бостона.

Студенту, признавшему свою вину в скачивании 30 музыкальных композиций, грозил штраф до 4,5 миллиона долларов — по 150 тысяч долларов за каждую песню. Размер ущерба, причиненного Тененбаумом обладателям авторских и смежных прав на музыкальные композиции, определяла коллегия присяжных. В итоге, присяжные оценили каждую незаконно скачанную песню в 22,5 тысячи долларов.

После оглашения вердикта Тененбаум поблагодарил присяжных за то, что ему не был назначен максимальный штраф, а также заявил, что после вступления в силу решения суда объявит себя банкротом. Адвокат студента считает решение суда несправедливым.

 

У нас:
Кинематографисты предлагают обложить налогом бытовую технику

Союз кинематографистов России (СК), выступивший весной с предложением ввести сбор с каждого чистого DVD-диска, теперь предлагает обложить налогом и бытовую технику.

Проект федерального закона "О внесении изменений в закон РФ "Основы законодательства РФ о культуре" и отдельные акты РФ" был направлен 16 июля для официального отзыва в правительство РФ председателем комитета по культуре Госдумы Григорием Ивлиевым и членом комитета по бюджету и налогам Натальей Бурыкиной. Источник в Минкультуры подтвердил , что ведомство получило проект 21 июля и сейчас готовит на него отзыв. Заместитель председателя Союза кинематографистов РФ Сергей Лазарук сказал, что проект готовился при участии СК и является продолжением инициативы СК ввести сбор с каждого чистого DVD-диска, производимого в России или импортируемого в страну. Тогда предлагалось перечислять эти средства в пользу Союза кинематографистов.

Законопроект предлагает создать Фонд развития культуры и Фонд развития кинематографии. Источником для первого фонда должны стать обязательные отчисления "производителей материальных носителей и оборудования, предназначенных для воспроизведения фонограмм и аудиовизуальных произведений в личных целях", а также импортеров таких носителей и оборудования. Осуществлять отчисления должны производители такого оборудования, то есть заводы по производству дисков и производители бытовой техники. депутаты предлагают ставку в размере 5 руб. за 1 штуку носителя и 0,5% (но не менее 100 руб. и не более 10 тыс. руб.) от стоимости оборудования. Источником второго фонда должны стать средства, перечисленные в фонд развития культуры. При этом 20% этих средств фонд должен отчислять на развитие кинематографии, 20% — на развитие сети проката фильмов, 20% — на социальную защиту кинематографистов, 40% — на поддержку авторов, исполнителей, изготовителей аудиовизуальных произведений. Обязанность по осуществлению контроля за уплатой сбора денег предлагается возложить на ФТС России и ФНС России.

Депутаты рассчитывают, что в случае одобрения законопроекта ежегодные сборы от материальных носителей могут составить от 250 тыс. до 1 млрд руб. в год и около 200 млн руб. в год сборы с оборудования.

 

Microsoft лишили слова
Компании запретили продавать Word за нарушение патентных прав

Окружной суд Техаса принял решение запретить Microsoft продавать программный пакет Word на территории США. Корпорацию также обязали выплатить свыше 290 млн долл. штрафа за нарушение патента на открытие документов XML, который принадлежит компании i4i. Если Microsoft не удастся выиграть апелляцию, то i4i может предъявить аналогичные претензии и в других странах, считают юристы.

Рыли ямы другим...

Cовершенно прелестный по задумке текст, и вполне в тему, даром что столетней давности - одно название чего стоит


АВТОРСКОЕ ПРАВО И АВТОРСКАЯ ОБЯЗАННОСТЬ, ИЛИ ДОЛГ
(К вопросу о литературной конвенции)

---

Наша самодержавная власть, в видах народного просвещения, сочла своим долгом обложить писателей налогом в двенадцать экземпляров. И этот налог не считается у нас тяжелым, несмотря на то, что значительно превышает такие же налоги других государств, государств конституционных, и особенно республиканской Франции, где избранники народа, в видах народного просвещения, сочли возможным обложить своих писателей только двумя экземплярами, да и это считается уже тяжелым налогом, так что — по свидетельству людей компетентных — увеличение налога еще на один экземпляр ни в каком случае не прошло бы в палатах, в среде которых — значительное число писателей.

А наш, можно сказать, беспримерный налог ни в ком из писателей не возбуждает ни жалоб, ни неудовольствия, и можно надеяться получить достаточное количество экземпляров для составления публичных библиотек не в столицах только, но и во многих губернских городах, если к обязательному будет присоединен и добровольный налог. Присоединение к обязательному добровольного налога было бы наилучшим показателем — насколько писатели искренни в своем стремлении к просвещению. Присоединение добровольного налога — необходимое при всяком обязательном налоге — особенно важно в данном случае, в отношении писателей, т. е. людей, которые больше чем кто-либо понимают значение просвещения, — и позволительно думать, что при установлении такого налога количество экземпляров, которые будут добровольно доставляемы писателями, устранит необходимость обязательного, принудительного налога, ибо в принуждении нуждаются умственно несовершеннолетние, несознающие своего долга.

Нет никакого сомнения, что только из глубокого уважения, можно сказать — благоговения, которым пользуются у нас иностранцы вообще и иностранные писатели в особенности, родилась мысль о книжном обмене с Франциею; и при этом было принято во внимание и количественное превосходство французской литературы, — почему, предлагая Франции получать от нас все выходящее, от французов желали получать произведения только ученой литературы, которые и во Франции расходятся в небольшом количестве экземпляров. Если русские писатели способны без ропота жертвовать по 12-ти экземпляров, то что же нужно было ожидать от писателей иностранных вообще, которые к тому же и доход от своих произведений получают гораздо больший, чем писатели русские? Что можно было ожидать особенно от писателей Франции, стоящей во главе просвещенных наций?.. Но, к глубочайшему нашему удивлению, французы встретили наше предложение об обмене сухо и холодно и даже не обратили почти на него внимания, несмотря на то, что предложение было сделано как раз в то время (в 1891 году), когда Франция изыскивала, по-видимому, все способы, какими могла бы выразить свое расположение к России... И в это же именно время со стороны Франции последовало другое предложение, которое, забывая интересы просвещения, имело в виду выгоды только писателей: со стороны Франции предлагалось — воспрещение переводов без согласия авторов, т. е. требовалась плата за переводы. И удивительное дело — наши писатели, которых мы ставили, конечно, гораздо ниже иностранных, оказались глухи к этому голосу из Франции, глухи, следовательно, к своим личным интересам. И таким образом обнаружилось, что нашим писателям недостает сознания их авторского права, а французским писателям необходимо было показать авторские обязанности, долг автора. При этом по вопросу об авторских правах оказалась целая обширная и богатая литература, по вопросу же об авторской обязанности никакой специальной литературы, как известно, нет.

Научить нас авторскому праву, так мало понимаемому в России, взялся первый писатель Франции Эмиль Золя. Обширный кусок, не слишком интересный в контексте темы&nbsp[показать]


Такой реалистический взгляд на литературное произведение как на средство наживы может не ограничиться тем, что есть в настоящее время, — действительностью, нажива может быть возведена в идеал; такой идеал и представлен в нижеследующей статье “Плата за цитаты, или великая будущность литературной собственности, литературного товара и авторского права”. Идеал наживы состоит в том, чтобы ни одного слова нельзя было заимствовать бесплатно; в этом же заключается идеал и литературной собственности, и авторского права, а вместе с тем — это будет полным отрицанием авторского долга, или обязанности, с чем связана утрата смысла и цели жизни, так что вся деятельность человеческая становится бесцельным трудом, который Золя и рекомендует молодежи в известной своей речи, и потому самое даже “Не-делание”, когда оно противопоставляется бесцельному труду, получает некоторое значение, — до тех, конечно, пор, пока нет общего у всех дела... Мы потому и осуждаем литературную алчность, что и России, как мы твердо в том уверены, предстоит сказать свое слово; и когда оно, это слово, будет сказано, Россия и тогда не отречется от осуждения этой алчности. В чем бы ни заключалось это слово, если бы оно было даже одним лишь указанием на дело, было бы призывом лишь к труду, проектом дела, — то и в таком случае оно составит обширную литературу в истинном смысле — литературу как выражение истины и блага, — а такая литература и не может быть предметом корысти. Плата за мысли и слова могла родиться только после полной утраты понимания смысла и значения языка и словесности, которые в начале могли быть лишь выражением родственной взаимности, чем они должны и вновь сделаться, и тогда литература достигнет своей высшей ступени, верха совершенства. Плата за слова есть следствие взаимного отчуждения и враждебности... В сущности, нет человека несчастнее литератора, осужденного необходимостью продавать произведения своей мысли, своего воображения — души. Словесность начинается первым словом детей, сынов — тятя, мама и проч., — которые, как известно, во всех языках остались сходными. Продолжением словесности служит последний завет умирающих отцов, исполнение которого — т. е. поминовение, воспроизведение жизни отцов, — и есть высшее выражение словесности. Таковою литература и была бы при правильном ходе. Но забвение сынами отцов, забвение завещания — вызвало литературу блудных сынов (бродяг, не помнящих родства) как выражение вражды сословной, международной; только такая литература и могла стать предметом собственности, торга. Возвращение блудных сынов к отцам, уничтожая вражду между братьями, создаст литературу, или слово сынов об отцах — слово, переходящее в дело, которое не может подлежать торгу. Время блудных сынов есть эпоха утраты смысла и цели, выделение ученых и литераторов в особую касту, сословие, класс. Пока существует разделение на ученых и неученых, до тех пор неизбежна будет эта безнравственная торговля, — и литература все более и более будет превращаться в промышленность, доставляющую развлечение, не составляющую, следовательно, необходимости, и народ будет видеть в ней лишь скоморошество.

---

"Собранные следственными органами Следственного комитета при прокуратуре РФ по Чувашской Республике доказательства признаны судом достаточными для вынесения обвинительного приговора в отношении администратора одного из чебоксарских компьютерных клубов Виктора Яндуткина, который признан виновным в совершении преступления, предусмотренного п. «в» ч. 3 ст. 146 УК РФ (нарушение авторских и смежных прав в особо крупном размере).

Установлено, что 11 апреля 2009 года в помещении компьютерного клуба, расположенного в северо-западном районе Чебоксар, был обнаружен и изъят системный блок одного из компьютеров, на котором находился программный продукт «Counter Strike» стоимостью 300 тыс. рублей с признаками контрафактности. В результате незаконного использования объекта авторского права правообладателю причинен материальный ущерб в особо крупном размере.

Приговором суда Яндуткину назначено наказание в виде 2,5 лет лишения свободы условно."

Поздравляю, господа - пошел отстрел стрелочников. А нехило так контра стоит, оказывается. Ну, админ конечно мегазлодей - поставил всего на один комп игрушку, а ущерба нанес в особокрупном. Вы все еще не на нарах? Тогда мы идем к вам...

http://ej.ru/?a=note&id=9507

Не стоит забывать, например, что до 1887 года творчество Пушкина пользовалось в нашей стране относительно низкой известностью и стало частью массовой, народной культуры лишь после 50-летия смерти поэта. И причина этого заключается именно в интеллектуальной собственности: после убийства Пушкина Николай I даровал его вдове и детям долю от всех продаж сочинений Пушкина в нашей стране в течение полувека. Это условие было, в общем, накладным для книгоиздателей, в результате чего стихи Пушкина выпускались преимущественно в относительно дорогих изданиях, то есть для довольно обеспеченных людей. И лишь по истечении срока действия введенного царем права интеллектуальной собственности произведения Пушкина смогли беспрепятственно «шагнуть в народ».

 

Если правда - то впечатляет, да

Представляется, что для стимулирования технологического прогресса в глобальных масштабах, а так же для обеспечения доступа населения Земли к жизненно важным для него технологиям надо ту ренту, которую получает создатель тех или иных технологических решений (да и любой интеллектуальной собственности в целом), сделать не бессрочной, а ограниченной, например, 5-10 годами (в зависимости от скорости прогресса в той или иной сфере).

Этот срок представляется разумным компромиссом между обеспечением материальной заинтересованности изобретателя и творца, с одной стороны, и необходимостью обеспечения беспрепятственного и равного доступа ко всем достижениям человеческой мысли и духа, с другой. В конце концов, невозможность поколениями «стричь купоны» с одного-единственного технологического решения – лучший способ подтолкнуть его создателя к поиску качественно новых решений, в том числе и в других сферах.

 

Но это, ИМХО, не самое лучшее решение.
Если идея/произведение/софт/патент так важны для развития общества в целом - его вполне может выкупать государство (а хоть бы и международное сообщество в лице там ООН, Юнеско или хоть бы ЕС или СНГ), и официально делать общедоступным - известен исторический пример с Дагером.