Старый> Это конечно серъёзный недостаток. Но обычно считается что человек находится в ограниченном числе мест фон в каждом из которых известен.
Это твоя основная ошибка.
Известен общий усредненный фон, но не мощность дозы получаемая человеком в каждом конкретном месте. При радиационной аварии радиационные поля могут быть существенно неоднородными. Есть общий фон, созданный рассеянной примерно ровным слоем по местности радиоактивной пылью, и есть валяющиеся по местности куски ядерного топлива, конструкций реактора, являющиеся мощными локальными источниками излучения. Плюс есть всякие пятна повышенной радиации различного происхождения: например машину вышедшую из зоны сильного заражения в этом месте помыли. Не все из этого будет своевременно замечено радиационной разведкой.
И да, кстати: радиометры адекватно меряющие общий радиационный фон плохо замечают мощные локальные источники излучения, и наоборот: поисковые дозиметры, которые могут находить локальные источники ионизирующих излучений, плохо и слишком неточно меряют радиационный фон.
И даже подробная разведка путей движения и рабочих мест не спасает, ибо люди не роботы: они могут отклоняться по собственной дури, случайности или необходимости от рекомендованных маршрутов. Кто-то сдуру за угол поссать отошел, и наступил туда, куда вода при тушении пожара на энергоблоке стекала. Бывало и так:
Помню, в один из дней мы выехали на разведку у второго бассейна. В машине были начальник химических войск МО генерал-полковник Владимир Карпович Пикалов, я, дозиметрист-парень из МВТУ и водитель. У самого бассейна РХМ вдруг заглохла и встала, как вкопанная. Водитель пытается запустить машину, но та вообще не реагирует ни на что. Проходит минута, полторы, и я понимаю, что ситуация чрезвычайная. Распахиваю люк, Пикалов хватает меня за рукав: “Ты что?”
Я командую: “Все за мной!” — и выпрыгиваю из машины. Владимир Карпович без слов лезет за мной. Когда все оказались на земле, командую: “Бегом!” И бросаюсь бежать к рубежу, с которого мы выехали. А это метров триста! Хорошо, нас увидели и сразу отправили машину навстречу. Где-то на середине подобрали и вывезли из опасной зоны. Потом зацепили РХМ, вытащили. Стали разбираться, и оказалось, что мы заехали на место, где радиация была такой, что пластины аккумулятора просто осыпались. Вот там мы сразу схватили по двенадцать рентген…
И даже так:
Укрепляли защитную стену и один из солдат решил посмотреть в реактор — услышал, что в нём продолжается горение, захотел посмотреть на “атомный огонь” и высунулся из-за укрытия, а там, прямо за укрытием — запёкшийся “язык” расплава ураново-плутониевой смеси, больше десяти тысяч рентген в час! Ему сразу плохо стало, и через неделю он умер…
Правда Чернобыля, воспоминания Александра Степанова, командира 21-го полка химической защиты, работавшего на крыше турбо-зала и прилегающей к нему территория.
// chernobil.info
По этим причинам тот фон, который известен - это слишком среднепотолочная величина, чтоб по нему о реально полученных дозах облучения судить и индивидуальные измерители накопленной дозы облучения - необходимость
Старый> Например на длинной палке подносят прибор к куску графита на крыше. Определяют что фон в метре от него 600р/час. Вычисляют что это 10 р/мин и вычисляют что чтоб набрать 25 бэр нести его на лопате в метре от яиц надо не более 2.5 минут.
А солдат поднял кусок графита, а под ним - кусок ТВЭЛа. Или еще хуже - этот кусок ТВЭЛа зацепился за графит и солдат его вместе с ним на лопате нес. Или солдат банально заблудится на крыше и пойдет не тем путем, какой ему показали. Описанный тобой метод годиться для планирования работ. Но полученная фактически при работах доза контролируется по индивидуальным измерителям дозы и именно их показания и считаются достоверными в отличие от предварительно расчитанных доз. Поэтому у каждого "биоробота", работавшего на крыше, такой дозиметр был и дозы определялись именно по ним.