Luchnik>По крайней мере, всю МАГАТЭ может заменить.
Дело нехитрое. Небольшой отрывок о подборе кадров в МАГАТЭ.
Наслаждайтесь:
Тогда ещё в коллективе станции не витал слух, что Боб вскоре будет представлять СССР в МАГАТЭ. Конечно же, мне было крайне интересно прослушать вживую экзамен человека, который, сдав его, уже на следующий рабочий день устроится в кресле СИУР и, "шевеля" ключами управления, переключателями и нажимая на многочисленные кнопки, начнет управлять ядерным реактором Первой АЭС. А это было моим вожделенным желанием с 1954 года! К этому времени Боб уже прошел стажировку и аттестацию на право работать инженером управления под наблюдением и на право работать на этой должности самостоятельно. В его ведении находились весь "теплоэнергетический хвост" станции и обслуживающие его системы. Теперь же он уверенно восседал перед Кочетковым, и из обмена репликами между нами, пока Лев «пачкал» журнал своими вопросами, я с завистью осознал его восприятие предстоящего экзамена как формальность, необходимую для подготовки очередного распоряжения Г.Н. Ушакова о допуске его на должность СИУР с правом работы самостоятельно. "Сколько же знаний упаковалось уже в его голове?", - думал я про себя, изредка поглядывая на его высокий, открытый и обрамленный роскошными волнистыми волосами лоб Сократа. Про себя восхищался им и чертовски сильно завидовал ему, не веря, что сам когда-либо дотянусь до должности СИУР. Впервые в жизни на моих глазах произойдет «рождение» старшего инженера управления ядерным реактором! И не простым, а ядерным реактором Первой АЭС... «Скажи мне в общих чертах о назначении ядерного реактора на нашей станции, как он функционирует?», — задал первый вопрос Лев, посмотрев серьезно в глаза Боба. "Ядерный реактор на станции предназначен для инициирования ядерных реакций деления урана",— начал отвечать Боб, но его прервал Лев: «Чем? Я спрашиваю, чем он инициирует и где?» «Как чем?—оживился Боб. — Прогревом реактора водой первого контура, а деление урана пойдет в...» На лице начальника сформировалось выражение испуга и значительно распахнулись его глаза: «Борис, не спеши... Говоришь, реактор греет вода nepвoro контура... А что же греет воду первого контура?» — и Лев сделал выразительное глотательное «мероприятие», но сохранил выражение испуга на лице. «Пар, ну. Пар с котельной», — решительно и уверенно ответил Боб. Я был удивлен его ответами на уточняющие вопросы Льва, испытав неудобство в моральном плане от неизвестной мне специфики работы реактора на Первой АЭС. По-видимому, до моего сознания уже доходило, что Боб говорит что-то не то. На лице же Льва вдруг «проявилось» веселое выражение, и он задал следующий уточняющий вопрос: «Борис... А. где пар греет воду?» — по-видимому, с огромным трудом мой начальник сохранял серьезность тона своей фразы. Боб же, как он, очень сконфуженный, чуть позже привлечет меня к сопереживанию его неудачи и скажет, что по характеру смены выражения на лице Льва от суровости к благодушию уверился в правильной направленности своих высказываний, ответил: «В парогенераторе... Вернее, во всех парогенераторах...» Лев больше вы держать не мог и залился полноценным высокотональным хохотом...
Кочетков постепенно пришел в себя, затем надолго расхохотался еще раз. После паузы, еще раз взвизгнув, хохотнул и закрепил попытку вернуться к деловому диалогу: «Борис, уважаемый! Ты мне рассказал больше того, что я уже знал, — с трудом удерживаясь от ухода в неуемный хохот, но успешно подыскивая наиболее язвительные фразы, продолжил: — Спасибо тебе, дружище! Следующие вопросы зада-вать уже нет смысла... Ты на все ответил... Вот распишись здесь!» — и Лев, проставив, наверное, неудовлетворительную оценку ответу Боба на первый вопрос, перекрутил по азимуту экзаменационный журнал почти на сто восемьдесят градусов, придвинул к нему и уперся пальцем в нужное место на странице журнала. Боб затих, видимо, собрал на своем челе, как у Сократа, «полнотелые» складки и задумался, затем сказал: «Лева, дай недельку мне на подготовку. Я эти мелочи изучу и отвечу на твои вопросы ... А?» Но Лев вы таращил на него свои испуганно удивленные глаза: «Ты что? Какие мелочи? Ну ты даешь Боб!» — вдруг сорвался он на «партийную» кличку Бориса. После минутной паузы, потраченной на поиск диалога для завершения «сеанса» экзаменов, возможно, на самом либеральном уровне, мой начальник довольно тихо, но в настоятельном тоне сказал: «Борис, больше на пульт не ходи... Не перегружайся простейшими «мелочами», а я с Ушаковым переговорю... Тебе нужна более серьезная работа». Лев взглянул наконец и на меня, как мне показалось, одобрительным взглядом за эмоциональную поддержку его неожиданного веселья, затем уже в доверительном тоне так же тихо сказал Бобу: «Борис, ты вряд ли где-то сможешь вычитать про «мелочи», поэтому скажу тебе, что на Первой АЭС все как раз наоборот. В реакторе выделяется тепло за счет деления ядер урана, инициируемого перемещением стержней СУЗ, оно отводится водой первого контура в парогенераторы и в них питательную воду второго контура превращает в пар, который крутит турбину с генератором в соседнем здании... В котельной». Еще мягче Лев добавил: «Борис, если это сложно, не запоминай, все это вряд ли тебе пригодится!»
Вернувшись незадолго до обеденного перерыва к своему столу, Кочетков, еще не расставшись с отблеском веселья на своем лице, сказал: «Извини, что помешал тебе! Не сожалеешь? Ну и хорошо». Позднее, когда стало известно, что Боб уже укладывает чемоданы для отъезда в Вену для заполнения в МАГАТЭ квоты по ее кадрам, закрепленной за СССР, многие коллеги задавали вопросы Ушакову: «А что он там будет делать, ведь он не усвоил ничего на станции?» На это Ушаков ответил Кочеткову, что так для АЭС безопаснее.