Каменный век и почему он закончился

Fakir> В общем случае, казалось бы, не необходимо. Но на практике за историю чаще всего выходит так, что привычный ресурс должен быть исчерпан физически или более недоступен экономически, чтобы выстрелил новый (может быть, давно уже известный).
Fakir> Фишка в том, что практически всегда - как правило, исключения редки и припомнить их непросто - должны начаться какие-то проблемы с привычным ресурсом, чтобы заиграл новый и уже известный.
Не-а.
Я, конечно, не отрицаю наблюдаемого, но тут другая причинно-следственная связь, в итоге у тебя получается некий переворот зависимостей.
Новое играет вполне себе и так, просто внедряется медленно. Почему? Потому что ниша занята, старого навалом. И новое внедряется ровно постольку, поскольку даёт выигрыш. В той самой мере и с той самой скоростью.

Уходит некое старое - освобождается ниша - нишу занимают заменители, включая новое. Но эта вот скорость внедрения нового при каких-то обстоятельствах не должна создавать иллюзии, что новое без ухода старого было нежизнеспособным. Как правило, нет. Обычно это не так.
Да, в ВМВ, переход от лошадей к танкам и тягачам перешёл почти мгновенно и бесповоротно. Но это не значит, что конная армия имела преимущество над танковой. Не будь ВМВ (и других крупных войн), этот переход всё равно бы прозошёл, пусть и занял бы в некоторых (не-воюющих) странах на 50-70 лет больше, чем в нашей реальности.
Паровозы и трамваи всё равно бы заменили конки, а паровые машины - лошадей и рабочих на насосах.
Штамповочный автомат всё равно заменил цех с рабочими, даже при избытке рабочей силы.
Нефть заменила уголь на транспорте всерьёз и надолго задолго до того, как начал заканчиваться уголь.
Газ в куче применений заменил нефть до того, как начала заканчиваться нефть.
Нефтегаза полно, но всё равно строились и строятся АЭС.
Урана пока завались, но всё равно реакторы на быстрых нейтронах имеют некоторые не-ресурсные преимущества над тепловыми, и даже при наличии быстрых реакторов ввод солнечных мощностей по миру огромен.

На первом месте всё-таки сумма преимуществ у нового. Невозможность жить по-старому может сильно стимулировать и ускорить переход, но сам переход порождается именно совокупностью преимуществ в первую очередь.

Может показаться, что сам спор имеет яйцекуриный характер, но нет.
Просто потому, что для замены ресурса (или технологии) А на Б, Б уже должна существовать и быть достаточно развита к началу развития кризиса. А это означает, что Б должна предоставлять некие выгоды уже и в условиях присутствия и доминирования А (иначе Б тупо бы не возникла и не развилась).
Вот количественная характеристика этих выгод (соотвественно скорость внедрения) Б может зависит от проблем с А, но в целом и качественно Б должна быть лучше, как минимум в какой-то узкой нише.

Fakir> Фишка в том, что практически всегда - как правило, исключения редки и припомнить их непросто - должны начаться какие-то проблемы с привычным ресурсом, чтобы заиграл новый и уже известный.
Fakir> Пока в Англии не свели нахрен почти весь лес - никто не связывался с отоплением каменным углем (вонючим!). Хотя уголь лежал там же. В России почти та же история.
Fakir> Пока не вздорожали корма для лошадей - никто не хотел геморроиться с паровозами. Хотя паровым машинам уже век и рельсовые пути давно не штука в Англии.

Вздорожали корма - это не кончились корма, это как раз вполне себе экономическая причина не связанная с концом рессурса. Но иногда происходит переход даже на более дорогой рессурс: от угля ушли на гнефть, нее от того, что кончился уголь, причем нефть сильно дороже, переход на газ произошел буквально недавно, причем нефть не кончилась и газ все иеще дороже угля. Пластик используем, не потому, что кончилось железо.
Далее бронза широко использовалась очень долго параллельно с железом, да и сейчас ни куда не делась. В Древнем Риме все еще было полно бронзовых изделий.
Экономика была важна всегда, в том числе и в каменном веке, во времена бронзового века все еще широко использовались каменные орудия, просто по причине дешевизны по сравнению бронзы, по началу это статусные предметы и то, что из камня не сделать: на дворе бронзовый век, а копают какой-то город в Малой Азии, а бытовые ножики из камня, по моему тоже самое и в Египте. С переходом на железо все также не одномоментно:
Железный век – третья из технологических макроэпох, наступившая за эпохой раннего металла (энеолит и бронзовый век). Смена бронзового века железным знаменует рубеж, с которого развитие металлургии и металлообработки претерпевает кардинальные изменения и приводит к вытеснению медных и бронзовых орудий и оружия железными. Этот процесс особенно быстро протекал на Кавказе и в степях Восточной Европы. Напротив, в лесных и лесостепных районах Северной Евразии в начале эпохи железа цветная металлообработка достигает расцвета, и лишь в конце раннего железного века железо полностью вытесняет медь и бронзу из производства орудий и оружия...

Продолжим: ветряные мельницы распространились не от того, что кончилась вода, пар сменил парус не от того, что кончился ветер, костяные иглы кончились не от того, что кончились кости.
Естественно побуждающим мотивом осваивать новую технологию, зачастую является локальная нехватка, определенного ресурса, но глобальный переход на него - это уже экономический процесс.

drsvyat> Вздорожали корма - это не кончились корма, это как раз вполне себе экономическая причина не связанная с концом рессурса.

Так ведь и камень на планете не то чтоб вообще начисто исчез.
Такая она и есть - доступность по совокупности причин. И предпочтительность.

drsvyat> Но иногда происходит переход даже на более дорогой рессурс: от угля ушли на гнефть, нее от того, что кончился уголь, причем нефть сильно дороже, переход на газ произошел буквально недавно, причем нефть не кончилась и газ все иеще дороже угля.

И то, и другое - по большому счёту не уход и замена, а расширение.

drsvyat> Пластик используем, не потому, что кончилось железо.

Так и его в куче случаев используем вовсе не вместо железа. Как правило, или не вместо, или не железа


Но всякие сосуществования и расширения в контексте не очень интересны - т.к. исходно в некоторой широкой нише (орудия труда, инструменты) один материал (камень) оказался практически полностью вытеснен другими.


drsvyat> Продолжим: ветряные мельницы распространились не от того, что кончилась вода

Кстати, вообще не пример: практически везде, где можно было поставить водяную - предпочитали её. Но ветер менее локален, так скажем, добавляет гибкости - хотя водяная мельница (в широком смысле, включая пороховые и прочие промышленные водяные колёса) и лучше.

Татарин> Новое играет вполне себе и так, просто внедряется медленно. Почему? Потому что ниша занята, старого навалом. И новое внедряется ровно постольку, поскольку даёт выигрыш. В той самой мере и с той самой скоростью.

...или, что нередко - с МЕНЬШЕЙ, потому что того - инерция-с. Инерция должна быть инерционной! И вообще работает - не трожь.



Татарин> Уходит некое старое - освобождается ниша - нишу занимают заменители, включая новое. Но эта вот скорость внедрения нового при каких-то обстоятельствах не должна создавать иллюзии, что новое без ухода старого было нежизнеспособным.

Иногда именно что было бы. Если бы не поменялись какие-то важные обстоятельства.
Другой вопрос, что это всё умозрительно, и про каждый конкретный случай не докажешь.


Татарин> Паровозы и трамваи всё равно бы заменили конки

Я не уверен, что нельзя представить себе такой набор параметров - например, мир с глубоким залеганием угля или еще что - в котором будут именно конки, а всё остальное будет слишком проигрывать по экономике.

Вспомни машину Ползунова и черепановские паровозы: на дровах это всё не взлетело, а угля в России тогда не было, и спустя некоторое время поблизости лес на дрова перевели, и всё стало уже нерентабельным. Вот как-то так.


Татарин> На первом месте всё-таки сумма преимуществ у нового.

В общем случае да (чаще так, чем иначе), в отдельном конкретном (с камнем, например) - скорее, нет.
Именно что ВОЗМОЖНА ситуация, в которой новое еще бы не "выстрелило", еще слишком мало у него преимуществ или вовсе нету - но это новое становится ВОЗМОЖНО в тех изменившихся условиях, в каких старое уже стало невозможным.

Объективно мыслима ситуация, когда медное изделие ну всем хуже каменного, только медь у нас есть, а камня хоть убейся - не добыть. Ну или такой ценой, что нафиг его ну.
Мало что ли подобных примеров разнообразных эрзацев? "Не хватает дюраля - сделаем из дерева, даже если с умом - почти не хуже получится". А что потом иногда то, что возникло как эрзац, способно перерасти первообразец - ну, и так бывает. Или не бывает.

Fakir>> Шесть тысяч лет назад целые караваны тянулись по альпийским долинам и перевалам[/b], словно вся Европа тогда была единой; и не было препятствий для коммерсантов эпохи неолита – ни государственных границ, ни таможенных барьеров.
Дем> А вот интересно, а что в обратном направлении шло? Не бесплатно же они этот кремень раздавали?

Да кто ж его теперь знает - наверное, только гадать можно.

А может там и не было торговли, даже меновой - а просто, к примеру, племя посылало своих представителей раздобыть камни за тридевять земель. Типа паломничества, а заодно и пользу принесёте. Это маловероятно ИМХО, но представимо, и как опровергнуть?

fone> Медные орудия труда хороши тем, что они металлические. Треснувший каменный топор становится мусором, а погнутый медный можно отнести жрецу-металлургу, который с помощью божественного огня выправит его.

Но для этого нужно иметь достаточно большую глубину разделения труда - т.е. в племени должен быть выделен такой специально обученный человек для всех этих упражнений с металлом. А племя должно быть способно его прокормить. Т.е. численность племени и продуктивность сбора еды (сбора, у нас неолитическая революция еще тока-тока намечается!) должна быть достаточна, чтобы прокормить ЕЩЕ одного "тунеядца" в структур.

С камнем же - вроде как! - в этом плане попроще было. И совсем специальный человек не был нужен - если даже не все, то многие, умели в основные операции по изготовлению каменных орудий.

Значит, камень более подходящ для маленьких сообществ или сообществ в бедной окружающей среде.

И, кстати, наводит на мысль, что возможно неолитическая революция - неспроста неолитическая, и что почти синхронный переход к производящему земледелию и к металлам - не просто совпадение.

fone> С убитых врагов можно собрать медные бусины-кольца-браслеты, выплавив из этого наконечники копий и топоры.

Была такая практика?

fone> Каменный топор делается достаточно долго, у исследователей уходило на это 12 часов.

fone> Полировка, которую так любили древние люди, процесс и вовсе не быстрый и может занимать недели. Кстати, обратите внимание на толщину рабочей части каменных топоров.

А встречалась ли вообще полировка на рабочих (а не ритуальных) каменных орудиях? Конечно, нефритовые топорики в Шлимановском зале пушкинского музей восхищают (они б так шлифовали кварцевые линзы из того же зала! ) - но едва ли массовый рабочий топор времён неолита был отшлифован хоть вполовину так.

...а может им делать нечего было долгими зимними вечерами "Мак и говорит: Гай, как тебе грустно станет - ты чисти автомат".

Fakir> И то, и другое - по большому счёту не уход и замена, а расширение.
Как и медь и бронза использовались в первую очередь, где из камня не особо то и получалось:

Многих людей, города покажу я. Никто не отпустит
Нас с пустыми руками, а даст кое-что нам с собою -
Или котел, иль прекрасный какой-нибудь медный треножник,
Или из золота чашу, иль пару выносливых мулов".

Каменный котел или треножник или даже чаша - вещи не реализуемые или малофункционгальные.
Замена тех же каменных ножей массово - это уже более высокие этапы развития медных технологий и логистики. Даже такая доступная тогда технология, как керамика тут не очень годится - кроме чаши.

Fakir> Но всякие сосуществования и расширения в контексте не очень интересны - т.к. исходно в некоторой широкой нише (орудия труда, инструменты) один материал (камень) оказался практически полностью вытеснен другими.
Но до конца так и не вытеснен даже в 21 в, не говоря про 19 в. А что говорить про бронзовую древность, древние египтяне то во всю использовали каменные орудия, в том числе долбили грианит каменными молотами, рубили кремниевыми зубилами, бурили каменными бурами и т.п. и даже в железном веке. Нее замена каменных орудий труда растянулась на тысячелетия.

Fakir> Кстати, вообще не пример: практически везде, где можно было поставить водяную - предпочитали её. Но ветер менее локален, так скажем, добавляет гибкости - хотя водяная мельница (в широком смысле, включая пороховые и прочие промышленные водяные колёса) и лучше.
Как это опровергает мой тезис? Скорее подтверждает, да и глянь на Европу и США с их ветряками - технология прижилась и водяная технология ни куда не делась.

Fakir> Но всякие сосуществования и расширения в контексте не очень интересны - т.к. исходно в некоторой широкой нише (орудия труда, инструменты) один материал (камень) оказался практически полностью вытеснен другими.
Практически полностью, но не исключительно. Алмаз (камень) используется и сейчас. Причем не только как абразив. Микротом для самых тонких срезов для электронного микроскопа алмазный.
Каменный век еще не закончился

Fakir> С камнем же - вроде как! - в этом плане попроще было. И совсем специальный человек не был нужен - если даже не все, то многие, умели в основные операции по изготовлению каменных орудий.
Вот именно что вроде как. Такой каменный топор и сейчас мало кто сделает. Без специализации никак.

Fakir> А встречалась ли вообще полировка на рабочих (а не ритуальных) каменных орудиях?
Ладно полировка, но сверление отверстий между прочими занятиями тоже не сделаешь. Пусть даже приемы известны всем, на это надо время, много. Которое отнимается от охоты и собирательства. Так что излишек продуктов и разделение труда необходимы.

Sandro> Могу новомодную банку из как раз вот стальной фольги и руками открыть. Пруфпик прилагаю.
могу ошибаться, но пивные банки из алюминиевой фольги/жести
Надысь как раз была новость про открытие в рф производства алюминиевых банок для пива.

Sandro>> Могу новомодную банку из как раз вот стальной фольги и руками открыть. Пруфпик прилагаю.
Bredonosec> могу ошибаться, но пивные банки из алюминиевой фольги/жести

На фото вообще-то не пивная банка, а тушняк, стандартная 338гр (12oz) банка. Из тонкой жести. Старую, из более толстой, я так уже не разломаю.

Обычная пивная, естественно, вообще не проблема.

Bredonosec> Надысь как раз была новость про открытие в рф производства алюминиевых банок для пива.

Пивные обычно алюминиевые, но лет 15 назад появились и железные. Они вполне себе магнитятся и на изломе дают гораздо более острые края.

Дем>> А вот интересно, а что в обратном направлении шло? Не бесплатно же они этот кремень раздавали?
Fakir> Да кто ж его теперь знает - наверное, только гадать можно.


Помню Дробышевский в одном ролике рассказывал, как где то в европах раскопали женщину того времени, и нее было массивное украшение из клыков благородного оленя. И на которое пошли клыки от нескольких десятков особей, причем в этом регионе этот самый олень не водился, т.е. это явный "импорт", причем импорт непрактичный - а так сказать предметов роскоши .

Sandro> На фото вообще-то не пивная банка, а тушняк, стандартная 338гр (12oz) банка. Из тонкой жести.
однако. по эмблеме подумал, пиво.

Sandro> Они вполне себе магнитятся и на изломе дают гораздо более острые края.
а зачем? если они хуже во всем, то смысл?

Bredonosec> а зачем? если они хуже во всем, то смысл?
Дешевле же.

Bredonosec>> а зачем? если они хуже во всем, то смысл?
Татарин> Дешевле же.
- антикор снаружи и внутри,
- ограничения времени годности
- возможный гемор с рисками судов за травмы

или перевешивает?

Bredonosec> - антикор снаружи и внутри,
Дёшево, обработка всё равно требуется.
Тут больше цены добавляет чуть бОльшая стоимость штамповки.

Bredonosec> - ограничения времени годности
Пофигу.

Bredonosec> - возможный гемор с рисками судов за травмы
Нулевой.

Bredonosec> или перевешивает?
Конечно. Сам же по практике видишь. Алюминий примерно в 5-7 раз дороже за кило. Хотя, НЯЗ, по конечной стоимости банки там разница даже не разы, а десятки процентов.

Bredonosec>> - антикор снаружи и внутри,
Татарин> Дёшево, обработка всё равно требуется.
Татарин> Тут больше цены добавляет чуть бОльшая стоимость штамповки.
Ну, я собсно про то, что хорошее 2-стороннее покрытие там уже заметную часть толщины сожрет.

Bredonosec>> - ограничения времени годности
Татарин> Пофигу.
а эксплуатант не определяет?
типа, "в этом пиво может стоять полгода, а в той 2 недели, эту я возьму только за полцены"
?

Татарин> Конечно. Сам же по практике видишь.
так я пиво не пью, не в курсе даж)

>Алюминий примерно в 5-7 раз дороже за кило. Хотя, НЯЗ, по конечной стоимости банки там разница даже не разы, а десятки процентов.
да, цена материала только проценты от продукта, потому и. иначе б и не обсуждал даж)

Bredonosec> а эксплуатант не определяет?
Bredonosec> типа, "в этом пиво может стоять полгода, а в той 2 недели, эту я возьму только за полцены"
Так срок годности того же пива же...
Если обе могут больше него, какая разница что одна ещё в разы дольше?

Pu239> Вот именно что вроде как. Такой каменный топор и сейчас мало кто сделает. Без специализации никак.

Смотря какой. Опять же, не будем путать и смешивать в одну кучу 1) ритуальные топоры и 2) боевые 3) рабочие.

Fakir>> А встречалась ли вообще полировка на рабочих (а не ритуальных) каменных орудиях?
Pu239> Ладно полировка, но сверление отверстий между прочими занятиями тоже не сделаешь. Пусть даже приемы известны всем, на это надо время, много.


Во-первых, далеко не все топоры были с дыркой и полированные. Даже скорее подавляющее меньшинство, причём "навороченные" - и с полировкой и с дыркой - уже по больше части не просто в неолите, а в энеолите и при ранней бронзе.

А так ---

Кроме привязывания, топоры без отверстия также могли вставляться в специально выдолбленное гнездо в ложе рукоятки, которое могло быть сквозной проушиной или глухим. Использовалась смола. Иногда клинок топора заранее вставляли в ветку или ствол растущего дерева. Часто топор сначала закрепляли в специальной оправе или муфте (англ. antler sleeve нем. Horntulle) из кости или свилеватого дерева (кап). Очень надёжным было закрепление в муфте из рога оленя. Сама же муфта далее вставлялась в отверстие в деревянной рукоятки или, наоборот, надевалась на неё, имея соответствующее отверстие. Бывало роговым и всё топорище.[3][4] Или же в качестве топорища применялись крупные кости. Роль несъёмной муфты могло играть утолщение, например, соснового корня.

Иногда шлифованные топоры имели поперечный желобок (англ. grooved axe), облегчающий закрепление на рукоятке с помощью гибких прутьев или сырой кожи. Такие топоры особенно характерны для Северной Америки. В Европе известен также тип топора наоборот с ребром-утолщением перед местом закрепления. Оба эти типа могли быть двухсторонними. В странах Дальнего Востока, Индокитая, а также в ранней Месопотамии применялись так называемые «лопатообразные топоры», имеющие на обухе короткий черенок. Бесчеренковые разновидности (такие имелись и в Южной Америке) привязывались к рукоятке с помощью выступов сверху и снизу обушковой части. Или же обвязка осуществлялась с помощью круглого отверстия на плоскости орудия, расположенного ближе к задней части.

В неолите стали появляться и топоры с отверстием-проухом для закрепления на рукоятке, но основная их масса изготовлена уже в энеолите и бронзовом веке, когда появилось большинство и массивных грубых топоров, и самые великолепные экземпляры. Сверление чаще производилось трубчатой костью с песком в качестве абразива, хотя могли применяться деревянная палка, сплошная или полая, бамбук, каменное сверло или медная трубка.

 

Во-вторых, изготовление топора и даже шлифованного и даже с дыркой - требует вовсе не запредельного времени, притом, что служит он достаточно долго.

При проведённых экспериментах (см. «Экспериментальная археология»), на изготовление крупного орудия из колющихся пород у опытного мастера уходит 25—30 минут. Шлифованный и полированный топор без отверстия изготавливался из зелёного сланца в зависимости от формы и размера за 3—9 часов. Из нефрита подобный большой топор изготовляется за 30—35 часов. Отверстие в зелёном сланце сверлится деревянным сверлом с песком с производительностью около 3 мм в час.

Малинова Р., Малина Я. Прыжок в прошлое: Эксперимент раскрывает тайны древних эпох / Пер. с чеш. — М.: Мысль, 1988.

 

(кстати, отличная книжка, рекомендую)

Отдельные авторы и вовсе полагали, что шлифовка - МЕНЕЕ трудоёмкий метод, чем скалывание!

Вероятно, стоит в связи с этим упомянуть о том
факте, что производство шлифованного топора.
или же топора-молота, методом истирания
неокатанным песком является не только более
легким, но и прежде всего более безопасным и
надежным, чем отбивание камня камнем.
Вопреки этому сделанные с использованием
шлифовки и истирания топоры повсеместно
считаются намного моложе — по мнениию
археологов — менее совершенными орудиями,
чем изготовленные с помощью оббивки или
расщепления (у топоров обычно расщепление).

 

Людник Соученк


Моисеев Н. Б., Семёнов М. И. Реконструкция насадки каменных орудий // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки : Журнал. — 2009. — № 1. — С. 184—189.

> Малинова Р., Малина Я. Прыжок в прошлое: Эксперимент раскрывает тайны древних эпох / Пер. с чеш. — М.: Мысль, 1988.

Обширные выдержки про изготовление каменных орудий и работу ими, с комментариями по ходу.

---

Александр Матюхин в течение нескольких лет
терпеливо выискивал и раскапывал гальки
из многих кавказских, крымских и
среднеазиатских рек. Мы могли бы его
встретить и на побережье Крыма, и в
богатой каменным материалом из
ледниковых отложений Белоруссии.
Сначала, пока он не убедился в том, что не
каждый валунчик обладает подходящей
формой, размерами, массой и
минеральным составом, он делал много брака.
Постепенно он стал нагибаться только за
плоскими голышами, а напоминавшими
по форме мяч пренебрегал. Реплики
рубил ему удалось сделать несколькими
способами, каждый из которых обладал
теми или иными преимуществами и...
недостатками. Самый простейший
заключался в следующем: Матюхин сверху
резко бросал валунчик на глыбу либо,
наоборот, глыбу обрушивал на
валунчик. Такой метод оправдывал себя по
отношению к более или менее крупным,
округленным валунчикам, которые с
трудом обрабатывались отбойниками.
При этом он практически не мог
контролировать ни форму рубила, ни форму
обломков и отщепов. Эффективнее он
воздействовал на окончательный вид
предметов, когда использовал глыбу в
качестве наковальни, о которую
обтесывал валунчик. При этом валунчик он
держал одной либо двумя руками так. чтобы
его продольная ось была расположена
горизонтально или вертикально.
Положение и способ захвата валунчика, сил
удара и место удара на наковальне
Матюхин в процессе раскалывания мог
по мере надобности варьировать. Он
получил рубила заранее задуманной
формы и с нужным углом острия и
широкие и удлиненные отщепы с
острыми режущими краями. Наконец, он
использовал отбойник-булыжник,
которым он отбивал осколки и обломки от
рубила. Отбойник он держал в правой
руке, а левой придерживал
обрабатываемое рубило на наковальне либо просто
держал его на весу в левой руке. И в
этом случае он контролировал конечный
вид изделия. Он мог, однако,
обрабатывать только плоские гальки, потому что с
круглой отбойник безнадежно
соскальзывал.

Из плоской гальки он изготовлял
орудие одним, максимум тремя ударами,
но, если у валунчика края были не очень
плоскими, ему не хватало порой и десяти
ударов. Для первого удара он выбирал
всегда какое-нибудь плоское место.
Лучше всего ему работалось с
отбойником яйцеобразной формы, который
можно было удобно обхватить тремя
либо четырьмя пальцами для нанесения
сильного удара. Отбив первые, крупные
обломки и не получив достаточно
хорошего острия, Матюхин использовал в
качестве отбойника плоский валунчик.
Одним яйцеобразным
отбойником из песчаника без внешних и
внутренних трещин он мог изготовить до
пятидесяти рубил, но бывали случаи, когда он
приводил в негодность восемь
отбойников, прежде чем получал одностороннее
рубило из порфирита. Очевидно, что на
результаты деятельности влияли
физические и технические свойства
примененного камня. Рубила из более твердых
горных пород легче поддавались
обработке отбойниками из пород более
мягких, и наоборот. Он изготовил тысячи
рубил, отщепов и обломков. И в конце
концов приобрел такой опыт и сноровку,
что мог изготовить галечное орудие за
несколько секунд. Ниже таблица
знакомит нас со страничкой из его записной
книжки, откуда нам станет ясно, какие
задачи он решал во время своих
многолетних экспериментов. Вероятно, ни
один из раннепалеолитических охотни-
ков ни секунды бы не колебался,
принимать или нет Александра Матюхина в
полноправные члены общины.

(на таблице в книжке приведено 4 типа рубил с временем изготовления от 20 секунд до 3 минут)



Другой экспериментатор, долгое
время специализировавшийся на
изготовлении кремневых ручных рубил, мог
изготовить реплику всего за четверть часа.
Действовал он так: сначала кварцитовым
отбойником придавал кремневому нукле-
усу овальную форму, в ходе этой
операции откалывалось от 10 до 20 отщепов.
Потом от полученной заготовки более
или менее тяжелой палицей из оленьего
рога отбивал еще 10—20 тонких
отщепов. Весь кусок становился более
плоским, появлялось острое лезвие. На
последней стадии он отбивал от
заготовки оленьим молотком 15—30 мелких,
тонких отщепов, и ручное рубило было
готово. Кроме 35—70 отщепов, из
которых некоторые после несложной
обработки годились для резки мяса, соскре-
бания кожи и других операций,
оставалась целая кучка мельчайших осколков,
кусочков, опилок — дотошный
экспериментатор насчитал их после
изготовления каждого изделия от четырех до пяти
тысяч.



Более всего подходили палеолитическим
каменотесам кремни. Но из силикатов
именно они — порой так уж бывает —
менее всего распространены в
природе. Наиболее обширные месторождения
кремня встречаются в горных породах
самого верхнего мелового отдела. Они
тянутся главным образом в прибрежных
областях от Северо-Западной Франции
через Голландию, Данию и далее на
север. Там они подвергались
воздействию морского прибоя, выветриванию.

В южных районах Балтики их захватил
ледник и переправил в Остравскую и
Опавскую области. Других
местонахождений кремня в Чехии нет. И все-таки
охотники на мамонтов из-под
Павловских холмов, в Пршедмости у Пршерова
и охотники на северных оленей из
Моравского карста использовали
инструменты и оружие, до трех четвертей
которых были изготовлены из кремня.
При этом только часть сырья происходит
из морен, поскольку кремень вне
материнской меловой породы утратил
естественную влажность. Его качество
пострадало также из-за долгой
транспортировки и мороза. Из такого сырья лишь с
большим трудом можно изготовлять
длинные пластины. Поэтому
представляется вероятным, что позднепалеолитиче-
ские каменотесы добывали хотя бы часть
кремня и качественных роговиков в
местах исконных залежей. Но как это
происходило, если места залежей
удалены иногда на сотни и тысячи
километров? Вероятно, они время от времени
предпринимали экспедиции за сырьем,
как это до сих пор делают аборигены
Новой Гвинеи. Могли они заполучить
его и, так сказать, мимоходом — при
передвижениях по обширной охотничьей
территории либо посредством ранней
формы меновой торговли, которую
организовали люди, жившие поблизости
от источников сырья и обрабатывавшие
его в количестве, превышающем их
собственные нужды.

Так или иначе, качественное сырье в
конце концов попадало на стоянку.
Изготовитель прежде всего оббивал
сырье, придавая ему пирамидальную
форму, и тщательно готовил на нем ударную
площадку. От нее при помощи
отбойника или же откалывателя (костяная,
роговая либо деревянная палочка,
иногда снабженная каменным
наконечником, которая точно переносила давление
руки или удар палицы на
обрабатываемый предмет) он откалывал одну
пластину за другой. Тонкие клинья или
более широкие отщепы он зачастую
считал лишь полуфабрикатом, которому
придавал нужную форму новыми
ударами либо ретушью (зазубриванием
края), и появлялись сверла, пилки,
скребки, резцы, ножи и т. д. Ретуши-
ровку инструмента он проводил так:
давил им либо ударял по ретушеру •—
деревянной или костяной палочке. Для
тонких пластинок, вероятно, достаточно
было собственных ногтей или зубов, по
крайней мере именно так поступали еще
до недавнего времени некоторые наши
современники, живущие на уровне
каменного века.

Два экспериментатора имитировали
эту деятельность в крымской
экспедиции. Они выяснили, что роговым отка-
лывателем можно без труда произвести
за минуту свыше двухсот точных
ударов, ' в то время как отбойником лишь
сорок, причем с приложением
значительных усилий. Более качественные изделия
они изготовили из свежего кремня,
добытого в материнской породе, нежели
из кремня вторичных месторождений,
где он утратил естественную влажность.
На пластинообразный скребок
экспериментатор тратил минуту и даже меньше.
Два экспериментатора изготовили за
полтора месяца десятки тысяч отщепов и
пластинок, которых общине позднепале-
олитических охотников хватило бы на
несколько лет. Осязаемое подтверждение
быстроты и сноровки древних
каменотесов в виде массы отщепов и пластинок
привезла недавно в Брно экспедиция
Моравского музея из Арнгемленда. На
глазах всей экспедиции их за короткое
время отбил один из последних
наследников палеолитического каменотесного
искусства — австралийский абориген
Мандарго.

На все «каменные» вопросы,
оставленные нам позднепалеолитическими
охотниками, экспериментаторам в конце
концов удалось ответить, хотя этому
ответу предшествовала длительная
тренировка. На все, кроме одного, но
весьма существенного! Даже
многолетние исследования и опыты оказались
тщетными, когда экспериментаторы
пытались имитировать откалывание
методом давления при изготовлении тонких
кремневых, роговиковых или
обсидиановых наконечников копий и стрел
длиной от нескольких сантиметров до
нескольких дециметров. Многие из
ученых в конце концов признали свое
поражение, и лишь несколько человек упорно
продолжали эксперименты, Добравшись
до середины пути. Полностью же тайну
удалось разгадать лишь американскому
археологу Дону Кребтри, который этой
проблеме посвятил всю жизнь. «Соль» ее
состояла в том, что кремень или
обсидиан перед откалыванием необходимо
было подвергнуть тепловой обработке.
Итак, методы-старых каменотесов
наконец-то перестали быть тайной (мало
того, американские студенты-археологи
обучаются им в университетах на
специальных курсах).

---

Fakir> Смотря какой. Опять же, не будем путать и смешивать в одну кучу 1) ритуальные топоры и 2) боевые 3) рабочие.
Не будем, они разные.
Fakir> Fakir>> А встречалась ли вообще полировка на рабочих (а не ритуальных) каменных орудиях?
Не знаю, не специалист. Подозреваю, что по наличию полировки можно классифицировать как ритуальный. Найдены ли полированные со следами серьёзного износа после полировки?

Pu239>> Ладно полировка, но сверление отверстий между прочими занятиями тоже не сделаешь. Пусть даже приемы известны всем, на это надо время, много.
Fakir> Во-первых, далеко не все топоры были с дыркой и полированные. Даже скорее подавляющее меньшинство, причём "навороченные" - и с полировкой и с дыркой - уже по больше части не просто в неолите, а в энеолите и при ранней бронзе.
О как! Не знал.

Fakir> А так ---
Сам приводишь данные, что сверление и полировка - долго.

Fakir> Моисеев Н. Б., Семёнов М. И. Реконструкция насадки каменных орудий // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки : Журнал. — 2009. — № 1. — С. 184—189.
Спасибо! Будет время, почитаю.

Неполированные топоры изготавливать нужен навык. Испортить довольно дефицитный материал легко. Считаю, что специализация у людей возникла на довольно раннем этапе. Может и ошибаюсь.

>> Малинова Р., Малина Я. Прыжок в прошлое: Эксперимент раскрывает тайны древних эпох / Пер. с чеш. — М.: Мысль, 1988.
Fakir> Обширные выдержки про изготовление каменных орудий и работу ими, с комментариями по ходу.


Добыча кремня:

---

Недавно советские археологи
исследовали поздненеолитические и, видимо,
существовавшие еще в энеолите
кремневые карьеры и обнаружили, что для
добычи кремня доисторические горняки
вырывали в меловых пластах ямы
глубиной от двух до шести метров и диаметром
полтора метра. Когда шахтные стволы
наталкивались на кремень, горняки
расширяли их за счет боковых штолен для
того, чтобы выбрать как можно больше
кремневых желваков. Длина штолен
была лишь 1—2,5 м, чтобы избежать
опасности обвала. На стенках стволов и
штолен сохранились следы от ударов
роговых лопат, которыми добывали
кремневые конкреции массой от 50 г до
50 кг.

Сергей Семенов организовал на
основе этих наблюдений эксперимент,
которым попытался определить
трудоемкость горняцких работ. Рядом с
доисторическими ямами два экспериментатора
выкопали в песчаных и меловых пластах
две шахты (глубиной от 0,5 до 1 м и
диаметром свыше метра). Уже с самого
начала стало очевидным, что проще и
эффективнее копать ямы кольями,
заостренными и закаленными огнем,
нежели роговыми лопатами. В яме
небольшого диаметра длинные рукоятки у
роговых лопат мешали необходимому
размаху. Поэтому советский археолог
полагает, что доисторические роговые
лопаты имели очень короткие черенки.
Но последние в свою очередь не
придавали орудию нужной массы,
необходимой для нанесения сильных ударов по
стойкой меловой породе. Вероятно, они
служили для окапывания и освобождения
кремня и для очистки штолен. Поэтому
экспериментаторы при проходке
шахтного ствола использовали для разбивания
мела заостренные колья. Деревянные
ломы постепенно затуплялись, и поэтому
приходилось их снова затачивать и
закаливать огнем. Роговые лопаты
изнашивались значительно медленнее.
Размельченную горную породу выбирали из ямы
руками и отбрасывали ее в сторону от
котлована, обходясь без совковых лопат.
Этот способ работы соответствует
этнографическим наблюдениям на Новой
Гвинее. Эксперименты показали, что для
выборки кубического метра мягкой
песчаной породы одному человеку
необходимо от четырех до пяти часов. С
увеличением глубины шахты
производительность труда падала. Эти данные
позволили сделать вывод, что обнаруженные
шахты создавались доисторическими
горняками на протяжении цвух-трех
летних сезонов.

---

Fakir>> А встречалась ли вообще полировка на рабочих (а не ритуальных) каменных орудиях?
Pu239> Не знаю, не специалист. Подозреваю, что по наличию полировки можно классифицировать как ритуальный.

Уже выяснил, что в принципе были, но скорее тоже в энеолите, и полировка не того качества, что у ритуальных а-ля из Пушкинского музей.

Pu239> О как! Не знал.

Предки были дофига изобретательны. "Жить захочешь - ..."

Pu239> Сам приводишь данные, что сверление и полировка - долго.

Смотря относительно чего. Попробуй прикинуть весь цикл для бронзового.

Pu239> Неполированные топоры изготавливать нужен навык. Испортить довольно дефицитный материал легко.

Даже современные люди - включая женщин - учатся, оказывается, довольно быстро.

Pu239> Считаю, что специализация у людей возникла на довольно раннем этапе.

Можно посмотреть на антропологические данные по той же Новой Гвинее и Амазонии.
На 100% не уверен, но типовые орудия там скорее всего все умели делать. Может быть, не всегда делали сами для себя.

>> Малинова Р., Малина Я. Прыжок в прошлое: Эксперимент раскрывает тайны древних эпох / Пер. с чеш. — М.: Мысль, 1988.
Fakir> Обширные выдержки про изготовление каменных орудий и работу ими, с комментариями по ходу.


Наконец, собственно топоры - причём наиболее совершенных типов.

---

Неолит принес и новые типы
каменных орудий — топоры и тесла,
изготавливавшиеся главным образом
шлифованием и сверлением из горных пород,
отличающихся твердостью, вязкостью,
истираемостью и небольшой
изнашиваемостью. Для любопытных добавим, что
чаще всего речь шла о зеленых сланцах
различных вариантов, далее — об
амфиболите, нефрите, эклогите,
серпентините, порфирите, спессартите и ряде других
горных пород. Европейские каменотесы
неолита очень любили зеленые сланцы,
то есть метаморфизированные породы,
свойства которых в некоторых
отношениях приближаются к металлу. Кое-где,
например на севере Европы,
земледельцы, правда, использовали также
кремневые топоры, но те были более хрупкими
и при рубке леса быстрее ломались.

Кроме того, твердый кремень не
поддавался сверлению доступными тогда
способами, и его приходилось вставлять в
расщеп деревянной рукоятки. Такой
захват был менее надежным и крепким,
нежели у топорища, вставлявшегося в
просверленное отверстие топора из
зеленого сланца.

Шлифованные орудия, как мы будем
их кратко называть, древние
земледельцы использовали для
деревообрабатывающих и деревообделочных работ:
для рубки леса, уборки подроста,
строительства жилищ и различных
конструкций и для производства самых
разнообразных деревянных предметов.

В 1972 году мы попытались
подробнее изучить производственные промыслы
с применением шлифованных орудий.
Опирались при этом на прежние наши
знания, а также на «каменную
инструкцию», оставленную нам на
неолитической стоянке в Брно-Голасках
тамошними производителями. Она состояла из
сырья, начатых и завершенных изделий.

Петрографы определили, что сырье (не
что иное, как зеленый сланец)
происходит, по-видимому, из карьера в Брно-
Желешицах, куда мы немедленно и
отправились. При выламывании горной
породы мы использовали все
естественные трещины в скальной стене, в
которые забивали деревянные клинья. (На
Новой Гвинее аборигены — если в
жадеитовой стене нет достаточно
больших трещин — разогревают скалу огнем
и поливают ее водой. Скала трескается.)
За два с половиной часа мы (два
человека) успели добыть 25 кг сырья и оббить
куски камня кварцевыми и кварцито-
выми булыжниками для придания им
формы граненых полуфабрикатов.

Двадцать пять килограммов — это масса,
которую мог транспортировать один
человек. Когда мы переправлялись через
речку, пересекающую карьер, мы нашли
в ее русле несколько голышей из
зеленого сланца, которым природа придала
форму почти законченных топоров.

На стоянке в Голасках мы начали с
того, что стали разбивать наши толстые
призмообразные полуфабрикаты на
тонкие пластины, нанося кварцевым
булыжником короткие и сильные удары
параллельно с «летом» горной породы
(петрографы называют их плоскостями «S», и
именно вдоль них зеленые сланцы
пластинчато раскалываются). Для этого
требовалось несколько ударов.

Итак, толщину пластины мы
контролировали. Теперь надо было добиться
заданной ширины. Грубые удары здесь
помочь не могли. Нужно было
прибегнуть к распилке. Для этого мы
использовали пилы из известняка, песчаника и
дерева, под которые подсыпали влажный
песок. Все они вгрызались в породу со
скоростью около одного миллиметра в
час. Это был весьма трудоемкий и
длительный процесс. К счастью, достаточно
было заготовку пропилить на одну треть,
максимум наполовину, чтобы ее можно
было отломить.

И вот мы придали нашему куску
сырья необходимую длину, ширину и
толщину. Если мы хотим изготовить из
заготовки топор, то мы должны еще
отбойником заузить его тыльную часть и
затесать острие. Проводимая затем
шлифовка — процесс весьма длительный, и
поэтому выгодно максимально устранить
ненужную массу. Вес прямоугольника
после этой операции снижался с 325 до
115 г. При этом отскакивало около 350
обломков и чешуек. Потом мы брали
брус из песчаника, который отделял от
заготовки за час слой в 8—10 мм. Топор
был отшлифован за несколько десятков
минут.

Поскольку мы хотели получить топор,
который выглядел бы гладким, мы
полировали его тонкими брусочками. Потом
его потерли о кожу, и он приобрел
матовый черный блеск, столь характерный и
привычный у доисторических
оригиналов. Применяя описанную технологию,
мы изготовили несколько непросверлен-
ных топоров и одно колодкообразное
рубило (тесло). Время на изготовление
колебалось в зависимости от размеров и
формы орудия от трех до девяти часов.

- не так уж много, не правда ли? кроме того, можно ожидать, что у профессионалов и при разделении труда могло уходить и еще меньше времени.


При изготовлении сверленых орудий
мы должны были добавить еще одну
операцию, которая в доисторические
времена осуществлялась с применением
полого деревянного или костяного либо
сплошного деревянного или каменного
сверла, вращаемого обеими руками либо
луком. В качестве сверла мы
использовали стержень из черной сирени, из
которого был удален сердечник. Одной рукой
при помощи лука вращали сверло, а
другой камнем определенной формы его
прижимали. Зерна влажного кварцевого
песка вдавливались в сверло и
образовывали эффективное режущее острие. За
час отверстие углублялось
приблизительно на три миллиметра.

В каунасской и ангарской
экспедициях экспериментаторам требовалось на
шлифовку топоров неолитического типа
из мягких горных пород от 90 до 150
минут. С нефрита, отличающегося
колоссальной твердостью,
экспериментатор за час шлифовки при огромном
физическом напряжении снимал только
двадцать граммов массы. За двадцать
дней четыре экспериментатора
изготовили серию нефритовых топоров, тесел,
долот и ножей. Самые мелкие предметы
были весом около 50 г, самые большие
(топоры) — до 2 кг. На изготовление
крупных орудий уходило по 30—35
часов, мелких — 5—10 часов.

- тоже не что-то запредельное. Времяёмкость бронзового топора по полному циклу едва ли существенно меньше на ранних стадиях.


В энеолите мастерство
шлифовальщиков камня достигло кульминации.
Некоторые топоры-молоты с граненым
телом, колпаковидной тыльной частью и
веерообразно расходящимся лезвием
являются подлинно художественными
изделиями — некими каменными
скульптурами. Они, видимо, не предназначались для
практического употребления, а служили
скорее всего знаками власти либо
предметами культа. Эти предметы до сих
пор не отважился скопировать ни один
экспериментатор.


Наступил конец энеолита и вместе с
ним конец долгой эры трудовых и
ратных орудий из колотого и
шлифованного камня. Не следует, конечно, это
представлять так, будто, словно по
приказу, все жители доисторической Европы
собрали вдруг в кучу свои каменные
изделия, отнесли их в музей, а дома их
уже поджидали новенькие, блестящие
металлические инструменты. Наоборот —
вопреки археологическому календарю,
по которому уже давно на дворе была
эпоха бронзы, люди еще продолжали
использовать каменные орудия и в
мирном, и в ратном труде. Нового
материала было мало, а кое-где он вообще
появился довольно поздно. Скандинавские
каменотесы и в эпоху бронзы
изготавливали самые совершенные кремневые
ножи, кинжалы и топоры. Но постепенно
металл завоевал господствующее
положение и вытеснил камень. Впрочем,
только в области основных орудий и оружия.
Многие каменные предметы сохранились
и дальше — шлифовальные бруски,
точила, кресала, зернодробилки, сосуды,
пилы, мутовки. Более того, появились
новые — изложницы, мельничные
жернова.

---

>>> Малинова Р., Малина Я. Прыжок в прошлое: Эксперимент раскрывает тайны древних эпох / Пер. с чеш. — М.: Мысль, 1988.
Fakir>> Обширные выдержки про изготовление каменных орудий и работу ими, с комментариями по ходу.
Fakir> Наконец, собственно топоры - причём наиболее совершенных типов.

...и работа каменными топорами.

---

ЧТО НИ СРУБЛЕННОЕ ДЕРЕВО, ТО РАЗБИТЫЙ ТОПОР
_{(спойлер: это тонкая ирония автора - пример указания на заблуждения более ранних археологов)}


Что касается каменных топоров и использования
их для рубки деревьев, то я считаю пятикратный
коэффициент трудности в сравнении со
стальными топорами явно заниженным и
объясняю его — да простят мне ученые —
неумением использовать как те, так и другие.
А встралийские археологи-экспериментаторы
провели наблюдение за работой
профессиональных дровосеков: для выполнения определенной
работы каменными топорами времени
требовалось в 200—300 раз больше, чем при
использовании стальных. С лтим полностью
согласуются и мои личные скромные опыты.
Людвиг Соучек




Вот про валку деревьев тем же мастеровитым Александром Матюхиным (если б он стал попаданцем в каменный век - явно не пропал бы):

Односторонним полукилограммовым
рубилом с углом заострения от 55 до 60
фадусов он пробовал рубить на корню
разные древесные породы — сосну,
березу, дуб, ясень, клен и тополь — при
диаметре ствола 4—5 сантиметров.
Быстрее цель достигалась у пород с мягкой
древесиной, но в среднем затрачиваемое
время не превышало 5—7 минут. Для
перерубки тех же уже поваленных
деревьев хватало 3,5—5 минут.
Односторонним рубилом весом 800 граммов с углом
заострения 55 градусов он перерубил
лежащий дуб диаметром десять
сантиметров за 21 минуту. Деревянное копье
заострил булыжниковым рубилом за 15
минут.

- обратите внимание: это даже не кремневый топор, и вообще не топор, а булыжниковое рубило

Очень хорошо зарекомендовали себя
в работе односторонние рубила,
изготовленные из стойких к выветриванию
видов песчаников, которые в процессе
работы самозатачивались. Одним таким
инструментом весом 650 граммов он
срубил тридцать сухих и живых дубов,
боярышников и берез с диаметром
стволов от семи до одиннадцати сантиметров.
Рабочее острие, правда, сильно
затупилось, но орудие еще вполне было
пригодно для рубки, при необходимости его
можно было подправить.

Матюхин обнаружил также, что
эффективность инструментов зависит от
следующих факторов: вида горной
породы, веса орудия, угла заострения, формы
острия, величины прилагаемых усилий,
силы и опыта экспериментатора, сорта
дерева и его положения. Оптимальный
угол заострения у орудий,
предназначенных для рубки деревьев, колебался от 55
до 65 фадусов. Орудие оставалось
эффективным еще при угле заострения
80—90 фадусов, но при угле в 100—110
градусов для работы уже не годилось.

Сергей Семенов пришел к выводу,
что ручные рубила, которые возникли
также в древнем палеолите, но позже
чопперов, были несколько эффективнее.
Кремневой репликой ашельского
ручного рубила, которую он держал прямо в
ладони, он срубил ольху диаметром
девять сантиметров за 7 минут. Удары он
наносил под углом в 50 градусов. При
помощи удобного орудия он выполнил
еще одну задачу: из березы диаметром 6
сантиметров изготовил палицу. Для
палицы ему требовалось корневище —
наиболее твердая и тяжелая часть дерева.
Для этого пришлось перерубить
разветвленные корни, отсечь верхнюю часть
ствола, обтесать комель, содрать кору и
обработать конец рукояти, на что ушло
35 минут.


Первенство, завоеванное ручным
рубилом в соревновании со своим
булыжниковым «коллегой» — чоппером,
удерживалось им вплоть до неолита.
Земледельцы должны были рубить деревья в
несравненно большем объеме
(выжигание леса, строительство деревянных
домов), и поэтому они изобретали более
совершенные орудия. Они изготовляли
их шлифовкой, а некоторые и
сверлением преимущественно
метаморфических горных пород. Готовые топоры
насаживали на деревянные топорища.
Знаете, чем завершилось их
соперничество с ручным рубилом? Уважение к
древнему орудию, которое сопровождало
человека сотни тысячелетий, заставляет
нас с содроганием выдать эту тайну.
Впрочем, ничего не поделаешь, тем более
что ваше любопытство уже так
подогрето: молодая ольха диаметром 10 см пала
под ударами кремневого ручного рубила
за 10 минут, тогда как неолитический
нефритовый топор расправился с ней за
одну минуту.

Соревнование, однако, на этом не
окончилось. Полукилограммовым
медным топором (медь означала
наступление века металлов) экспериментатор
срубал сосну диаметром четверть метра за
5—6 минут. Топором из зеленого сланца
ту же операцию он заканчивал через 15
минут. В последующих экспериментах
сравнивалась продуктивность
каменного, медного и стального топоров. Она
была в 2—3 раза выше у медного в
сравнении с каменным и в 1,5—2 раза выше
у стального в сравнении с медным.


Появление металлических орудий
означало не только ускорение
производственной деятельности, но и
одновременно повышение ее качества. Ведь
лезвие каменного инструмента должно
было быть довольно массивным,
учитывая свойства камня (иначе оно легко бы
повреждалось), а это приводило к
необходимости наносить удары по стволу
наискось (лезвие образовывало со
стволом угол приблизительно в 40°), чтобы
лезвие вообще проникало в древесину.
По существу таким образом ствол
перерубался, по форме напоминая
заточенный ножом карандаш (часть ствола при
этом практически уничтожается).
Подобным образом поступают бобры. Более
тонкие лезвия металлических
инструментов, наоборот, позволяли врубаться в
дерево и при углах, близких к 90 °.

- а ведь до изменения метода и соответственно конструкции медного орудия еще надо было додуматься - медный топор в форм-факторе привычного каменного, вероятно, давал меньший эффект.


В Северной Европе первые
земледельцы оставались верны главным
образом кремню, поскольку там он
встречается на каждом шагу. Он намного
тверже метаморфических горных пород,
причем настолько, что почти не поддается
сверлению. И кроме того, его твердости
сопутствует относительная хрупкость.
Обитатели северных широт по-прежнему
изготовляли топоры техникой
раскалывания и шлифования и вставляли их в
рукоятки с утолщением на конце.
Реплики этих орудий использовали
датские экспериментаторы, когда решили
воссоздать неолитические приемы
сведения леса. В 1952 году они выбрали
участок площадью 500 кв. м, лес на котором
соответствовал неолитическому типу. В
целом они срубили 41 дерево (дуб,
береза, липа, ель, ольха и пр., диаметр самого
крупного ствола составлял 75 см). Два
года спустя они выдубили дубовый лес.
На срубку среднего по высоте дерева с
диаметром ствола от 10 до 15 см один
лесоруб затрачивал около 10 минут.
Дубы с диаметром более 35 см датчане не
рубили, а делали на их стволах круговую
зарубку и оставляли их высыхать.
Хорошо зарекомендовал себя рабочий
прием, заключавшийся в ударах,
наносимых по стволу не прямо (хрупкость
кремня приводила к поломке топоров), а
наискось. Дерево перерубалось уже
описанным выше, так сказать,
«карандашным» способом. Зарубки на стволе
делались на высоте колена.

Эксперименты были проведены и в
Чехословакии, но при этом
использовались сверленые топоры, изготовленные
из актинолит-амфиболовых сланцев.
Инструменты из этого сырья были
повсеместно распространены в неолитической
Центральной Европе. Отверстие давало
возможность легко насадить топор на
топорище (оправдали себя дубовые и
ясеневые ветки). Для плотного
прилегания достаточно было вбить маленький
деревянный колышек и погрузить топор
в воду, чтобы дерево разбухло. На одном
из топорищ не было ни намека на
повреждение после срубки 60 высоких
деревьев. Укрепление несверленых топоров
было, очевидно, делом более трудным и
менее надежным. Топор либо вставлялся
непосредственно в утолщенный конец
топорища, либо всовывался в роговую
капсулу, которая затем закреплялась в
деревянной рукоятке.

Мы использовали четыре топора,
покоившихся 6 тысяч лет в земле и 50 лет в
экспозиции музея в городе Часлав. Ни у
одного из экспериментаторов не было
опыта работы дровосека. Всего было
срублено 100 деревьев. Дело спорилось
тогда, когда удары наносились по стволу
наискось. В процессе рубки продольная
ось инструмента составляла со стволом
углы в 35, 40, 45, 60°, а в
заключительной фазе использовался угол и в 90°.
Глубина зарубки от одного удара,
зависевшая от формы и веса топора, силы и
угла удара и твердости древесины,
колебалась от 5 до 30 мм. В ходе
эксперимента, по мере того как мы набирались
опыта, мы уже были в состоянии срубить
большую сосну с диаметром ствола 130
мм (имеется в виду один лесоруб) всего
за 45 секунд, а стомиллимстровый
дуб — за 40 секунд. Время, тратившееся
на такую операцию, разумеется,
возрастало с увеличением диаметра ствола и
твердости древесины. Сосна с диаметром
ствола 400 мм сопротивлялась нам 21
минуту. Ну а как реагировал каменный
топор? А никак! Одним из топоров мы
срубили 170 деревьев, и на его острие
была заметна — кроме рабочих следов в
виде тончайших, с волосок, косых цара-
пин — одна перемена: большая заточен-
ность режущей кромки!

Столь производительный инструмент
(его вес с рукояткой — 1,58 кг, длина
топорища — 1м) вызвал интерес даже у
специалистов факультета лесного дела,
которые захотели проверить, как
покажет себя каменный топор в
соревновании с современными инструментами:
стальным топором (вес — 2,28 кг),
лучковой ручной пилой, механической
пилой. И вот мы сообща отправились в лес
в районе Брно-Собешицс.

Экспериментатор, на которого пал выбор (44 года,
рост 186 см, вес 92 кг), отнюдь не
слабак, но уже и не юноша, имел о работе
лесоруба лишь теоретические
представления. Для рубки мы выбрали дубы, ибо
в наших краях именно с ними, как
правило, имели дело неолитические люди.
Сначала наш дровосек взялся за каменный
топор. В начале девятой минуты, после
289 ударов дуб диаметром 135 мм рухнул
на землю.

Стальным топором наш
экспериментатор срубил дуб диаметром 130 мм 65
ударами за 157 секунд. После 91
двойного тяга лучковой пилой, на которые
потребовалось 73 секунды, свалили дуб с
диаметром ствола 170 мм. С помощью
механической пилы приблизительно
такое же дерево было повалено за 44
секунды.

Запись частоты сердечных
сокращений позволила нам сделать вывод, что во
всех четырех случаях речь шла о высокой
физической нагрузке. Продуктивность
же труда была, конечно, различной. По
отношению к каменному топору она
была выше у железного топора в три-
четыре раза, у лучковой пилы —
приблизительно в девять раз, у
механической пилы — более чем в двадцать раз.

Не исключено, впрочем, что наше умение
обращаться с каменным топором было
не самым эффективным. Вероятно,
неолитические люди использовали при
рубке леса и какие-то иные
практические приемы и уловки, которые нам
неизвестны.

- собственно что и меня смущало; вышеприведенный пример с термообработкой камня перед изготовлением наконечников копий - как бы намекает, что предки были весьма изобретательны, и порой додумывались до приёмов, отнюдь не лежащих на поверхности.

Один из таких возможных приемов
приходит на ум при наблюдении за
работой лесорубов на Юконе в Канаде.
Местные жители рубили деревья следующим
способом: сначала вырубали по
периметру ствола кольцо, а потом дерево
валили. При обтесывании елей каменный
топор зарекомендовал себя даже лучше,
чем стальной инструмент.
Вышеописанный способ можно также
комбинировать (особенно у крупных
деревьев с твердой древесиной) с
постепенным выжиганием по кольцу. Ведь мы
знаем, что скорость рубки каменными
орудиями резко падает при повышении
твердости древесины и увеличении
диаметра ствола. Например, в Западной
Африке местные жители отваживаются
валить даже пятидесятиметровые
деревья, от твердого ствола которых
безнадежно отскакивает и стальной топор,
для чего они сначала вырубают у
основания ствола кольцо и закладывают
в него огонь. За .шестьдесят часов
основание прогорает, и дерево можно
завалить.
Эти примеры с очевидностью
доказывают, сколь заблуждались бы мы и
удалялись от доисторической
действительности, если бы посчитали тот или иной
способ рубки единственно возможным.
Однако благодаря экспериментам мы
решительно отбросили в сторону
утверждения (а их защитником был, например,
выдающийся археолог Гордон Чайлд)
о том, будто бы каменный топор вряд ли
переживал срубленное им дерево.


Ангарская экспериментальная
экспедиция исследовала технику долбления.
Два экспериментатора, не имея
предварительного опыта, выдолбили за 10 дней,
работая по 8 часов в день, лодку из
четырехметрового куска сосны диаметром 60
см. В работе они чередовались, потому
что одновременно можно было работать
лишь в редких случаях. У лодки было два
раздельных отсека (для гребцов), что
значительно затрудняло ход работ.
Носовую часть они выдолбили медным теслом
за четыре дня, кормовую —
нефритовым теслом за пять дней. Всего за девять
дней они вынули 50 тыс. куб. см
древесины. Один день они потратили на
изготовление двух весел.Лезвие медного
инструмента несколько раз затуплялось
настолько, что его приходилось снова
затачивать. Нефритовое же тесло
оставалось неизменным на протяжении всего
эксперимента. Незначительность
расхождения в продуктивности долбления
между обоими инструментами Сергей
Семенов объяснил тем, что работу
экспериментаторы начали медным теслом и
полученный опыт потом использовали
при манипуляциях каменным орудием.
Отсек, выдолбленный медным теслом,
был несколько больше второго.
При долблении хорошо
зарекомендовали себя и костяные тесла из метакар-
пальных костей старых особей крупного
рогатого скота. Реплики были
изготовлены по образцам датского неолита.






Наши рассуждения о возможностях и
ошибках эксперимента мы закончим еще
одним примером. Людвик Соучек в своей
книге «Предчувствие взаимосвязи»
пишет, что на основании собственного
«скромного опыта» он пришел к выводу,
что срубить дерево каменным топором в
300 раз труднее, чем металлическим.
Скромность, как говорится, украшает че-
ловека, это правда, но не всегда и не при
всех обстоятельствах.



Приблизительно в то же время в Дании рубят
участок леса кремневыми топорами, чтобы
на его месте создать «неолитическое
поле». Возле Каунаса под ударами
каменных топоров участников
экспедиции советского ученого С. А. Семенова
падают могучие сосны, причем только в
3—4 раза медленнее, чем под ударами
современных железных топоров.

- вот так: у одного в 300 раз труднее, у другого всего лишь в 3-4 раза. Два порядка разницы, Карл!! Не исключено, что у кого-нибудь третьего счёт пошёл бы вообще не проценты.

---