Пелевин

ArmoryBlaid> Вчера тоже начал читать, уже за середину перебрался. Не будь Пелевин столь многословен, можно было бы разбирать на цитаты. А так фиг запомнишь. [»]

• Карточка Diners club Platinum с голограммой Че Гевары;

• "А? Х** на!" - Альфа-банк экспресс;

• - Погоди-ка. Ты, может быть, и верующий?
  - А то, - сказал он. - Конечно, верующий.
  - В смысле православного культурного наследия? Или всерьез?

• Встретишь Будду - убивать не надо, но не дай себя развести.

Глупо искать здесь следы антирусского заговора. Антирусский
заговор, безусловно, существует - проблема только в том, что в нем
участвует все взрослое население России.

 

Ведь вечность - так, во всяком случае, он всегда думал - была чем-то неизменным, неразрушимым и никак не зависящим от скоротечных земных раскладов. Если, например, маленький томик Пастернака, который изменил его жизнь, уже попал в эту вечность, то не было никакой силы, способной его оттуда выкинуть.
Оказалось, что это не совсем так. Оказалось, что вечность
существовала только до тех пор, пока Татарский искренне в нее верил, и
нигде за пределами этой веры ее, в сущности, не было.

 

- Господи, - сказал Татарский, - такие деньги... Как-то даже
боязно.
- Вечный вопрос, - засмеялся Морковин. - Тварь ли я дрожащая или
право имею?
- Ты, похоже, на него ответил.
- Да, - сказал Морковин, - было дело.
- И как же?
- А очень просто. Тварь дрожащая, у которой есть неотъемлемые
права. И лэвэ тоже.

 

- В Нью-Йорке особенно остро понимаешь, - сказал он Татарскому за
водочкой, к которой перешли после чая, - что можно провести всю жизнь
на какой-нибудь маленькой вонючей кухне, глядя в обосранный грязный
двор и жуя дрянную котлету. Будешь вот так стоять у окна, глядеть на
это г**но и помойки, а жизнь незаметно пройдет.
- Интересно, - задумчиво отозвался Татарский, - а зачем для этого
ехать в Нью-Йорк? Разве...
- А потому что в Нью-Йорке это понимаешь, а в Москве нет, - перебил
Пугин. - Правильно, здесь этих вонючих кухонь и обосранных дворов
гораздо больше. Но здесь ты ни за что не поймешь, что среди них
пройдет вся твоя жизнь. До тех пор, пока она действительно не пройдет.
И в этом, кстати, одна из главных особенностей советской
ментальности.

 

Он произносил слово "п***рас" с тем сабельно-свистящим придыханием, которое встречается только у латентных гомосексуалистов, лишивших себя радостей любви во имя превратно понятого общественного договора.

 

TRAPPED? MASTURBATE!

"Попался? Дрочи!" (англ.)

 

- Кем? - спросил он.
- Криэйтором.
- Это творцом? - переспросил Татарский. - Если перевести?
Ханин мягко улыбнулся.
- Творцы нам тут на х** не нужны, - сказал он. - Криэйтором, Вава,
криэйтором.