Оффтоп из темы Востание в Сирии

Первоначальный план Сталина был прост, как три рубля: Англия и Франция — естественные союзники СССР в драчке против Германии, Антанта же! А буферная зона из лимитрофных карликов от Финляндии до Румынии, служившая раньше кордоном против распространения революции на запад, теперь послужит буфером против жадного Гитлера. В воображении план был чудо как хорош, однако дружить будущие союзники не спешили. Конечно, Гитлер плохой и надо с ним что-то делать, но идея связываться с совком им тоже не слишком импонировала — уж очень не хотелось распространения заразы коммунизма на запад. Пусть лучше они истреб** друг друга.
Переговоры начались в апреле 1939 года и продолжались три месяца. Почти обо всём договорились, остался небольшой нюанс — Сталин хотел иметь право ударить по любому буферному соседу, если тот снюхается с Германией. Мысль здравая — форпост врага у границы никому не сдался, — и союзники это право дали, но с оговоркой: только если сосед подляжет под Германию не по своей воле. Не дожидаясь решения этого вопроса, Сталин предложил обсудить конкретику: кто, сколько, чего и где выставляет против дойчев в случае начала драки. Оппоненты согласились, но военную делегацию направили на какой-то супермедленной лоханке, кагбэ намекая, что торопиться не следует. Полномочия делегации также вызывали вопросы…Алсо, есть мнение, что медлительность и несговорчивость англичан и французов была вызвана тайными соглашениями с Гитлером. В самом деле, согласно Версальскому договору, Германии было запрещено иметь сильную армию, и только при Гитлере вооружение шло полным ходом под убеждения «не ссы, запад, я все это против совков готовлю».
А в это время Бонапарт переходил границу Риббентроп домогался Молотова с неприличными предложениями: «плюньте в чашку этим герцогам мира и заключайте договор с нами — суровыми нордическими рыцарями». Немцы очковали не меньше совков, призрак войны на два фронта вызывал ночные кошмары. Расчёты и опыт первой мировой войны показывали, что в войне на два фронта надежда у Германии есть, шансов — нет. Им было жизненно важно воевать на западе и на востоке последовательно, а не параллельно, поэтому совращали не только Сталина с Молотовым, но Чемберлена с Галифаксом, дабы те забрали в зад выданные Польше гарантии.
К середине августа пустые поп***елки утомили Сталина. На фоне многомесячного базара с англичанами и французами договор с немцами был заключен моментально: 17 августа — последнее безрезультатное заседание с англо-французкой делегацией, 23 августа — Молотов и Риббентроп подписывают пакт. От такой прыти потенциальные будущие союзники раскрыли рты, да так и не могут их закрыть по сей день.
Немцы, чтобы не воевать на два фронта, отдали Сталину всё, что тот попросил: лимитрофные карлики попросту объявлялись сферой влияния СССР, кроме Литвы, у которой немцы отожмут Мемель-Клайпеду, Польша и Румыния — частично. Что и было зафиксировано в секретных протоколах к пакту, существование которых совок отрицал более пятидесяти лет.

 

Ряд историков полагает, что Сталин был твёрдо настроен на срыв переговоров. Они основываются на тексте его рукописной инструкции Ворошилову от 7 августа... По мнению этих авторов, «все её пункты были нацелены не на то, как способствовать успеху переговоров (их цель даже не была обозначена), а на то, как их сорвать, возложив затем ответственность за неудачу на западные делегации, направившие их правительства». Подтверждением этого считается и тот факт, что 11 августа, то есть накануне начала переговоров, Политбюро решило «вступить в официальное обсуждение поднятых немцами вопросов, о чем известить Берлин».[8][9].

 

Устроили бы пробежку до Москвы в крайнем случае.

 

С.-Петербург, 15/27 декабря 1893 г.

Весьма секретно

Изучив по высочайшему повелению проект военной конвенции, выработанный русским и французским генеральными штабами в августе 1892 года, представив мои соображения императору, я считаю долгом сообщить Вашему превосходительству, что текст этого соглашения в том виде, как он был в принципе одобрен его величеством и подписан ген, — ад. Обручевым и дивизионным генералом Буадефром, отныне может рассматриваться как окончательно принятый в его настоящей форме. Оба генеральных штаба будут иметь, таким образом, возможность периодически сговариваться и обоюдно обмениваться полезными сведениями.

 

С.-Петербург, 15/27 декабря 1893 г.