Великие закрытия, или О грязных экспериментах, неправильных трактовках и прочей методологии

Для начала - отличная лекция Лэнгмюра:

НАУКА О ЯВЛЕНИЯХ, КОТОРЫХ НА САМОМ ДЕЛЕ НЕТ

В конце 1953 года в Нолсовской научно-исследовательской лаборатории (компании "Дженерал электрик") состоялся коллоквиум, на котором докладчиком был известный американский физико-химик, лауреат Нобелевской премии Ирвинг Ленгмюр (1881-1957). Этот коллоквиум, по воспоминаниям его участников, надолго остался в памяти всех присутствовавших. Темой доклада, по выражению Ленгмюра, была "наука о явлениях, которых на самом деле нет". На нескольких примерах Ленгмюр показал характерные симптомы, присущие такой науке. В своем докладе он называет ее "патологической наукой".

Доклад Ленгмюра - это не собрание анекдотов из истории науки и не хроникальное описание событий, связанных с широко нашумевшими в свое время "открытиями". Рассказ Ленгмюра - это глубокий анализ существа "патологической науки". И хотя к самим, "открытиям", попавшим под следствие, проведенное большим ученым, интерес давно уже исчерпался, вопросы, поднятые Ленгмюром, имеют немалое методологическое и воспитательное значение для всех, кто так или иначе связан с наукой - либо непосредственно делает ее, либо пользуется ее плодами.

 

Ну все же самое знаменитое и серьезное по последствиям закрытие в истории науки - это эфир. Закрытие настолько крупное по последствиям, что стоило многих открытий.

"Когда в 1920 г. британский астрофизик Артур Эддингтон и французский естествоиспытатель Жан Перрен объяснили энергию Солнца перегоранием водорода в гелий, Нильс Бор их "опроверг", утверждая что звезды горят благодаря нарушению принципа сохранения энергии."

В очень редких случаях приходится сталкиваться с профессиональной фальсификацией научного исследования. В этом случае указанные примитивные признаки не работают, и требуется сугубо научная экспертиза. С таким случаем столкнулась лаборатория Белла в США в начале века, когда оказалось, что её сотрудник фабрикует феноменальные результаты с целью получить Нобелевскую премию.

 

И еще пример пусть не очень великого, но закрытия

В 1955 году английские учёные поставили великолепный эксперимент, который длился почти 50 лет. Поскольку астрология утверждает, что день рождения определяет характер, будущую профессию и т.д., английские учёные начали отслеживать «временных близнецов» – младенцев, которые родились в пределах Англии, на небольшом расстоянии друг от друга, в одно и то же время с точностью до минуты, и вели за ними наблюдение в течение 50 лет. В итоге вышла публикация, продемонстрировавшая, что практически никаких корреляций между «близнецами» не обнаружено.

 

...хотя с трудом представляю себе, что было бы, если бы они вдруг обнаружили хоть какую-нибудь корреляцию
Кстати, говорят, что иногда некоторые корреляции действительно наблюдаются, и статистически достоверно - но, конечно, при рассмотрении времени рождения не с точностью до минуты, а, скорее, "на сезонном уровне"; и по в общем-то понятным причинам.

Об открытии и быстром закрытии варитрона, и несостоявшихся Нобелевской и Сталинской премиях (Б.С.Горобец, "Круг Ландау..."):

---

Ландау был очень дружен с Артемом Исааковичем Алиханьяном (1908-1978), армянским академиком, членкором АН СССР, основоположником и директором Института физики АН Армянской ССР. Институт Алиханьяна занимался одной большой проблемой — исследованием космических лучей. Алиханьян был одним из самых уважаемых граждан Армении, имел огромные связи. Он создал этот институт, прекрасно его оснастил, построил высокогорную обсерваторию.

Алиханьян был дружен с Д. Д. Шостаковичем. Даже более того — он был страстно влюблен в жену Шостаковича Ниту, физика, его сотрудницу еще со времен работы в Москве, в ИФП.
Со слов Коры Ландау, Алиханьян мечтал жениться на Ните — и одновременно он мечтал также стать великим физиком. Однажды Нита сказала Алиханьяну, что выйдет за него замуж, если он откроет новую элементарную частицу в космических лучах и станет нобелевским лауреатом. (В книге Коры [Ландау-Дробанцева, 1999. С. 95] история любви Алиханьяна, Ниты и Шостаковича описана в подробностях, за достоверность которых не ручаюсь.) Вскоре частица была «открыта». По пути к Нобелевской премии решили получить премию Сталинскую. Поскольку А. И. Алиханов был одним
из ведущих ученых в Атомном проекте СССР, он убедил И. В. Курчатова обратиться к Л. П. Берии за поддержкой при выдвижении на Сталинскую премию. В письме от 22 ноября 1947 г. на имя Берии, подписанным И. В. Курчатовым, в частности, говорилось:

В целях закрепления за СССР государственным актом научного приоритета открытия мезонов большой массы, а также в целях поощрения научных работников, принимавших участие в этих исследованиях, я считал бы правильным присуждение (во внеочередном порядке, с опубликованием в печати) тт. Алиханову и Алиханьяну Сталинской премии.

На документе имеется помета: «Доложено т. Курчатовым лично. В. Махнёв. 26 <неразборчивомесяц и год>».

Подчеркнутые слова выделены Берия при прочтении им письма [АП, 2003. Т. 2. Кн. 4. С 436].

Но это была ошибка. Много лет спустя А. И. Ахиезер объяснял: «Варитронами были названы элементарные частицы с переменной массой, будто бы открытые в космических лучах. Ландау поверил в это открытие без тщательного разбора возможных ошибок эксперимента. Такой анализ, впрочем, он и не умел делать. Именно это привело Ландау к преждевременному заключению о существовании варитронов. Однако сотрудниками ФИАНа СССР и зарубежными специалистами по космическим лучам было показано, что варитроны не существуют» [Воспоминания о..., 1988. С. 65].

Физический смысл ошибки объясняет Б. Л. Иоффе:

Алиханьян и Алиханов с сотрудниками <...> построили великолепный прибор — магнитный спектрометр: большой электромагнит, между полюсами которого располагались ряды счетчиков. С помощью этого магнитного спектрометра можно было с большой точностью определять импульс заряженной частицы, влетающей в спектрометр. Чтобы определить массу частицы, нужно было знать еще одну величину — ее энергию. Энергия частицы определялась по ее ионизационному пробегу в фильтрах, куда попадала частица, пройдя спектрометр. <...> Массовый спектр космических лучей <...> показал наличие большого числа пиков, которые были интерпретированы как неизвестные до того мезоны и названы варитронами. <...> Ошибка <...> состояла в измерении энергии по пробегу частиц в фильтрах. Предполагалось, что потери энергии только ионизационные. В действительности, однако, значительную часть своей энергии частица теряет в результате рождения мезонов и неупругих столкновений с ядрами, т. е. неионизационным образом. <...> Долю ответственности за эту ошибку несут и теоретики, особенно Ландау и Померанчук, с которыми Алиханов и Алиханьян по ходу работы многократно обсуждали эксперименты. То, что Ландау просмотрел эту, казалось бы, тривиальную ошибку, можно понять, если учесть его внутренний настрой: Ландау не верил в мезонные теории, и то, что было найдено множество мезонов, с его точки зрения, показывало, что мезонные теории не имеют никакого отношения к реальной физике [Иоффе, 2004. С. 66].

---