Как отмечает крупный современный ученый сегодня:
«…Наука — это множество песочниц, в каждой из которых ковыряется несколько десятков человек. Все они разбросаны по миру, поэтому если ты разрабатываешь какую-то тему, тебе не с кем об этом будет поговорить, если не считать заграничных командировок (возможны ситуации, когда не спасёт и это - F.). О своей теме не с кем поговорить, не только потому что не поймут. Когда я открываю последние номера научных журналов, глазу не за что зацепиться, настолько чудовищно скучно звучат названия статей. Таковы и соответствующие им темы. <…> Тебе гарантирована круглосуточная загрузка головы, но и так же гарантировано, что по прошествии полувека такой загрузки ты даже самому себе едва сможешь объяснить результаты, к которым пришел. Это неудивительно: чтобы опубликоваться, ты должен сделать что-то новое, помещая свои рассуждения в очень жесткие рамки и конкурируя. <…> Выход обычно видится в том, чтобы внести в дискуссию какую-то мелкую техническую деталь».
Жесткая конкуренция в науке проще всего выигрывается специализацией и отработкой мелких технических деталей. А это оставляет мало времени на ознакомление с более широкой картиной — контекстом изучаемых процессов.
Человечество вырастило идеальный по своей специализированности научный аппарат, в котором у среднего ученого больше шансов узнать что-то за пределами своей узкой специализации из научпопа, чем из научных журналов. Ведь, как сообщают нам сами ученые: «Когда я открываю последние номера научных журналов, глазу не за что зацепиться, настолько чудовищно скучно звучат названия статей».
Это значит, что даже в самом научном сообществе исследователям трудно согласовать позиции: правая рука часто не знает, что пишет левая. Одни части этого сообщества могут ничего не знать о научных фактах, хорошо известных в других его частях.
Американское государство также не проявляет большого интереса к инвести-
циям в высокотехнологичные сектора экономики. Бюджетные расходы на научно-исследовательские изыскания в период 1970–2015 гг. сократились с 11,8 до 3,7 %[32]. Это можно было бы объяснить окончанием холодной войны и ограничением военных расходов США, однако в секторах экономики, не связанных с оборонной промышленностью, также наблюдается отрицательная динамика: бюджетные расходы
на НИОКР за тот же период упали с 5,9 до 1,8 % [32]. Одновременно в американской экономике происходит общее падение темпов роста инвестиций в основной капитал.
В послевоенный период они прирастали в среднем на 4 % в год вплоть до 1970-х гг.
В предкризисный период рост составил 2,9 %, а с 2007 г. его значение колеблется вокруг отметки в 1,8 %.
В целом, отношение темпов роста расходов американской экономики на научные исследования к ВВП является низким: начиная с 1970-х гг. они росли в среднем со скоростью 0,004 % в год. До сих пор не превышен уровень 1963 г., когда отношение расходов на НИОКР к ВВП составляло 2,79 % [54]. Параллельно с этим падали темпы прироста производительности труда: в послевоенный период прирост составлял в среднем 3,3 % в год; в последнее десятилетие этот показатель упал до 1,3 % [33].
32. Budget of the US. Government FY 2015 Historical Tables. FY 2014 is the request //
White House, URL: https://www.whitehouse.gov/wp-content/uploads/.../02/budget-fy2019.pdf
33. The zombie robot argument lurches on / Economic Policy Institute, URL:
Page not found | Economic Policy Institute
There doesn't seem to be anything here. Take a look around or try a search below. New research, insightful graphics, and event invites in your inbox every week. // www.epi.org
leads-to-joblessness-or-inequality/
54. Ratio of U.S. R&D to gross domestic product, by roles of federal, business, and other
nonfederal funding for R&D: 1953–2015. URL: Figures - S&E Indicators 2018 | NSF - National Science Foundation
Особое значение приобретала конкуренция финансового
капитала. Это приводило к двум результатам. Во-первых,
свободный капитал (там, где он был в больших
количествах) с каждым десятилетием все настойчивее искал себе
выхода и выгодного размещения; вопрос о завоевании новых
рынков в Азии и Африке именно для вложения свободных
капиталов все настойчивее становился в повестку дня. Второй
результат заключался в том, что в этот период доступность
и дешевизна кредита дали мощный толчок технической
революции и создали возможность невероятно быстрого
распространения все новых и новых изобретений. Времена, когда
между изобретением и его широким распространением, его
полным использованием проходили годы и годы,
миновали. Доступны стали самые смелые технические эксперименты,
самые дорогие и проводимые в короткие сроки смены
технологий. Дешевизной и обилием кредита не только
поощрялся и распространялся технический прогресс, но
предоставлялись огромные возможности для количественного роста
промышленности.
...
Чем
более монополизировалась сама организация финансового
капитала, вывозимого из метрополий в колонии, или,
шире говоря, в экономически более слабые страны, тем больше
падал интерес к техническому прогрессу в производстве. Это
явление местами становилось совершенно очевидным уже
с последних лет XIX столетия. Особенное значение оно
приобрело в Англии, которая к этому периоду утратила
промышленное первенство.